Я вообще не ожидал приезда в Кишкино товарища Берии. Во-первых,
я был убежден, что пока гром не грянет (то есть над Хиросимой и
Нагасаки не грянет), никто в СССР всерьез атомным проектом
заниматься не станет, так как дело это безумно дорогое, а страна в
полной разрухе и на ее восстановление уже брошены все силы. А так
как именно в Японии гром уже точно не грянет, то и быстрой реакции
на свое сообщение я не ожидал. Ну как быстрой, спустя два года, я
же Сталину сказал, что у нас в стране урана очень много, когда про
бумажные самолетики ему рассказывал, да и сказал буквально
вскользь. Но где-то я в своих рассуждениях ошибся, и тем более
ошибся, что уже успел «подсунуть» отечественной промышленности
сверхчистый графит. Вообще-то такой, получаемый из газовой сажи, на
самом деле для щеток электромоторов подходит куда как лучше, чем
«природный», вот только цена его получения вменяемого инженера
должна была повергнуть в ужас – однако, когда природного очень
сильно не хватает… С «самопальной»-то сталью прокатило, и с
графитом тоже прокатило. И прокатило в том числе и потому, что его
производство в объемах, нужных для выпуска моторчиков для
пылесосов, для генераторного завода оказалось вообще практически
бесплатным.
В Ворсме заводам электричества не хватало очень сильно, и там
проблемы решили весьма оригинальным способом: все выпускаемые
«мощные» генераторы с турбинами ставились «на обкатку» перед
отправкой потребителям, и из-за этого в «отделе технического
контроля» постоянно крутилось с десяток полумегаваттных генераторов
и турбин. Днем это электричество потреблялось заводами (не только
«энергетическими»), а ночью, когда выключались и «ножиковые»
заводы, и «лишние» потребители в Павлово, Ворсме хватало и энергии
с городской подстанции. А вот со станции ОТК все электричество
ночами пускали на производство графита из сажи.
А с сажей тоже вышло интересно: ее на специально изготовленной
установке в сутки могли производить по паре центнеров из метана, а
метана в городе «совершенно внезапно» стало очень много. Потому что
городские газовики решили «один раз попробовать» последовать моему
совету и температуру в биореакторах подняли до пятидесяти пяти
градусов. При этой температуре почти все «коровкины» микробы
(которых, если я правильно запомнил в «прошлой жизни», называли
«мезофильными») сдохли, а вот другие, «термофильные», стали газ
генерировать втрое быстрее. В принципе, лишнего газа не бывает, но
вот «временно лишний» образовался – и пока на заводах налаживали
производство газовых плит и водонагревателей для населения, а в
городе срочно прокладывали газовые трубы, некоторый избыток газа и
образовался. Который на производство газовой сажи и пошел: ну не в
атмосферу же его выпускать! Ведь котлы электростанций «под газ»
тоже нужно было переделывать, а это – время, причем немалое, так
что с сырьем для получения графита проблем не было. А очистку этого
графита от примесей металлов я объяснил просто, подсунув главному
инженеру с генераторного статейку в журнале о том, что «любые
примеси в проводниках увеличивают сопротивление и ускоряют их
износ». Да, очистка выглядела совсем неочевидной, я-то про нее еще
в институте узнал, когда учился. Но и ее я инженерам объяснить
сумел, а когда качество и простоту технологии подтвердили и химики
из университета, то все стало вообще просто. И, что называется,
«предчувствия меня не обманули»: испытания показали, что графитовые
щетки из этого сверхчистого графита минимум вдвое дольше работать
должны. А то, что на самом деле они получаются уже раз в двадцать
дороже «традиционных», никто внимания и не обратил. Пока не
обратил, пока химики «за свой счет» газ в баллонах привозили и пока
электричество «бесплатно» заводу доставалось…