— Я… я хотела руки, — заикаясь пытается что-то сказать Рыжуля, но все что я слышу, так это бешеный стук своего сердца.
Тяну девушку за собой. Видимо до нее доходит, что ничего хорошего не произойдет… опять. Начинает бить меня кулаком по руке и спине. Выглядит комично. Я даже ее не останавливаю. Разворачиваюсь, хватаю за плечи и рывком усаживаю в гинекологическое кресло.
— Нет! Отпусти! — кричит и ногами дрыгает. Видимо не все силы морозный воздух из нее выбил.
Не хочу снова хватать за шею, но когда ее пятка попадает мне в живот, рука сама собой тянется вверх.
— Сядь, — кричу с такой силой, что дальше произношу хрипло: — не дергайся, иначе я за себя не ручаюсь. Руки и ноги на подставки. Живо, — зло рычу.
Эта растерянность и ужас в глазах Рыжули отзывается в моем теле совсем не так как надо. Хорошо что штаны широкие, иначе мне было бы трудно сейчас спрятать нарастающий стояк. Замечаю россыпь мурашек на ее упругой груди и громко сглатываю вязку слюну. Клацаю зубами не открывая рот, пытаясь унять зуд желания укусить за стоячий сосок.
— П-пожалуйста, — шепчет Вика, отвлекая мое внимание от своей груди.
Никак не реагирую на ее мольбу. Мне вообще сейчас тяжело говорить. Похоть гнет свою линию, но долг помогает справиться с дурными, похотливыми мыслями.
Молча берусь за ремешок и фиксирую правую руку… потом берусь за левую…
“Она враг. Она враг” — повторяю как мантру, в которую все труднее и труднее поверить.
10. Глава 10. Вика
“Он больной! Больной!” — кричу внутри, пока ртом хватаю воздух словно выброшенная на берег рыба.
Кусаю губы, пытаясь хоть как-то унять дрожь в теле. Меня даже не радует, что в этой комнате, что больше напоминает место для пыток, тепло. Каждую клеточку пробивает дрожью, с которой я не в состоянии справиться.
Ваха никак не реагирует на мои чертыханья. Зафиксировав руки на запястьях и ноги в области лодыжек, он принимается обвивать мое тело дополнительными ремнями. Теперь я не смогу даже пошелохнуться. Лишь шею не трогает, на которой уже выступили кровавые синяки.
Я ведь действительно не подумала про воду. Была настолько погружена в жалость к самой себе, что не заметила как открутила тот чертов кран.
“Ты тупица, Вика” — ругаю себя, и предпринимаю очередную попытку пошевелить ногой.
Мои надежды, что на сегодня сюрпризы от Вахи закончились, терпит фиаско. Внутри все еще замирает сердце, стоит вспомнить его дикий взгляд и силу рук на своей шее.