— Слушай, — вдруг обращается ко мне Ваха, с немым вопросом на лице, — может тебе это нравиться? Ты случаем не мазохистка?
— Что? — смотрю на него широко раскрытыми глазами, даже рот от удивления открываю, из которого вырывается нервный смешок. — Т-ты серьезно?
— Угу, — отвечает себе под нос Ваха и направляется к огромному шкафу.
Я вся сжимаюсь, стараясь не думать о самом плохом. Но только оно и лезет в голову! Собираюсь с мыслями, и понимаю, что нужно говорить. Много и долго. Ваха же мужик, а у меня работа охмурять именно таких, ну не совсем таких, как Ваха…
— Я не мазохистка. — Стараюсь выговаривать слова четко и спокойно. — Меня не интересует БДСМ.
— Неужели? — продолжает разговор не поворачиваясь ко мне. Открывает и закрывает дверцы шкафа. Что-то ищет. — А в клубе, что делала?
— Я случайно туда попала, — говорю честно. — Подвернулась возможность. Я ей воспользовалась. Честно, для меня было шоком, когда я попала в тот клуб. Я не знала, что там собираются…
— Извращенцы? — выбивает меня из равновесия Ваха. Не вижу его лица, но он явно улыбается. Весело ему, блять…
— Люди с непростыми интересами, — пытаюсь ответить дипломатично.
— Непростыми интересами? — повторяет мои слова. — Знаешь какие у меня интересы?
Не успеваю ответить. Открываю рот, и замираю как только Ваха разворачивается и смотрит прямо в мои глаза. В руках у него дубинка. Деревянная, средней длинны дубинка. Диаметром явно походит на дилдо…
Наивно пытаюсь свести ноги, боясь самого ужасного. Я отчетливо помню его слова про секс. Ругаю себя за простодушие, как я могла поверить в эту ересь? Он же больной извращенец!
Не могу отвести взгляд. Глаза Вахи словно пламя, такие же прекрасные и опасные. Если долго смотреть, пойдут слезы. И я начинаю ощущать как по щекам катятся слезинки. Шмыгаю носом, и рвано выдыхаю. Пытаюсь вырваться из объятий этих чертовых ремешков, словно могу.
— Ну? — постукивает по ладони дубинкой, и подходит ближе Ваха.
Бесцеремонно вклинивается между моих ног, но не касается. Стоит всего в паре сантиметров от моей промежности, и ехидно улыбается. Кожу жжет там куда попадает его похотливый взгляд. Морщусь словно он уже прикасается ко мне.
— Делать больно? — отвечаю неуверенно и сразу вся сжимаюсь, словно жду удар.
— Нет, Рыжуля, — сладко причмокивает Ваха, явно наслаждаясь моей беспомощностью и своим превосходством, — я делаю приятно. Знаешь сколько женщин мечтает оказаться тут? — обводит дубинкой круг в воздухе, намекая на эту ужасную комнату.