— Там и сиди. Охраняй, — приказал Адальхарт, проведя жаркими
губами по моим волосам. — Тебе лучше лечь в постель, Лера. Я отнесу
тебя.
Он наклонился, чтобы подхватить меня под бёдра.
— Н-нет! Я сама, ходить не разучилась! — я выставила вперёд руки
и оттолкнула мужчину.
Правда, оттолкнула — это громко сказано. Я ударилась в его
каменную грудь и отбила ладони, а он, наверное, и не почувствовал
ничего. Но почему-то отпустил…
— Хорошо. Ложись сама, — пророкотал лорд инквизитор бархатным
тоном, от которого внутри всё предательски затрепетало.
Инквизитор обвёл меня, мои губы, потемневшим, переливающимся
стальной хищностью взглядом и шумно вобрал воздух. А потом, резко
отстранившись, вышел из комнаты. А я оказалась один на один с его
псом.
— Р-р-р! — предупредительно порычали на меня.
— И ты оставишь меня с ним? — крикнула вслед “супругу”, но
ответа не последовало.
Рычащий монстр не сводил с меня горящих глаз и угрожающе морщил
нос, давая понять, что я ему не нравлюсь.
— Спокойно, дружок, — проговорила я. — Ну да, чужая женщина в
доме, но придётся потерпеть. Я не собираюсь тут задерживаться.
Зверь фыркнул и по-хозяйски улёгся у двери, полностью преградив
путь.
— Анхор, значит. Можно подумать, я собиралась убегать! Вот и
лежи там, хороший пёсик…
Я любила животных, но с детства у меня был страх перед большими
собаками. И даже в живописи единственное, что выходило у меня
плохо, — это такие вот псы. Большие, мохнатые и особенно
чёрно-коричневые!
Я попятилась к огромной кровати и забралась повыше, зарывшись в
толстые одеяла, лишь бы подальше от медвежонка-террориста.
Минуты тянулись вечностью. Где же “муж”? Где же лекарь? Лекарю
придётся говорить, что болит живот. Вон как Адальхарт встрепенулся.
Что это за сила, о которой он твердит? Буду говорить, что мне плохо
от силы, да, точно. Возможно, мне дадут несколько дней прийти в
себя, а там, глядишь, разберёмся.
Взгляд тревожно скользил по мебели в роскошно обставленной
спальне. Небольшой круглый стол, на который я была уложена для
подтверждения брака. Ковёр, два кожаных кресла, камин. С каждой
стороны кровати стояло по тумбочке. На одной из них — горящая
лампа, а на другой — портрет.
Я потянулась поглядеть, кто там изображён. Своего палача узнала
сразу, несмотря на то, что на портрете он улыбался. Надо же, он
умеет улыбаться! И медвежонок-террорист тоже был тут, растянув
мохнатые губы, тоже улыбался, если так можно сказать. Но вот кто
была эта темноволосая красавица, которую мой “благоверный”
обнимал?! И какого лешего её портрет стоит у супружеского ложа?