Профессионал, твою мать! Мне вспомнился фильм с Жаном-Полем
Бельмондо, где ликвидатору заказали африканского диктатора — и он
всё-таки выполнил заказ, но уже когда этого диктатора убивать никто
не хотел.
— Я всё же думаю, что ты умнее, чтобы опять стараться меня
убить, — с ноткой разочарования сказал я.
— Так вы, ваше высокоблагородие, и не предложили ничего для
мыслей иных. Просто так отпускать меня — то вам не с руки. Значит,
повинен я теперь по-вашему что-то сделать. И вы можете не верить в
мою честь и слово, но они живы и тверды у меня. Не такие, как у
вас, благородий, но честным человек может быть даже и тот, что
татьбой промышляет, — говорил Лапа.
А я смотрел ему в глаза и думал, что всё-таки буду его отпускать
с тем, чтобы впоследствии использовать.
— Хочешь узнать, зачем ты мне нужен? Тогда слушай...
Я искал того человека, который стал бы разрабатывать на моих
землях у реки Миасс золотые месторождения. В том, что такой человек
должен быть в какой-то мере даже бандитом — я не сомневался. Это же
будет своего рода Дикий Запад. Явно попробует кто-нибудь на зуб
такого управляющего. Ну и золотоискателей под своим началом нужно
держать в ежовых рукавицах.
Так что управляющий должен быть таким паразитом, с которым можно
будет договариваться и которому будет понятна выгода —
долгосрочная, а не сиюминутная. И он не убоится принимать жесткие
решения, если кто не будет следовать условиям договора или воровать
примется.
Золото Миасса находится сейчас на таких землях, где до конца и
непонятно, у кого я их должен вообще купить. И вовсе сам факт
покупки тех земель не будет означать ровным счётом ничего для тех
людей, тех племён, которые рядом с Миассом кочуют.
Поэтому для Петербурга у меня должен быть хоть какой документ,
что я купил земли. Да и эти две тысячи рублей, которые нужно
“отмыть”, должны быть задействованы. А потом нужно уметь защитить
своё, наладить порядок и принимать золотодобытчиков, не давая
возможности разгуляться им и лить кровь.
Кондратий, как я на него посмотрю, на такую роль более всего
подходит.
— Неужто разум у вас, высокоблагородие, столь крепок, что не
сердцем живёте, но умом своим? Вы же убить меня должны, — говорил
Лапа, когда я уже отвязал его, дозволил сесть на лавку и даже дал
воды с хлебом – то, что было в подвале.