— Начали! — прозвучала команда, и мы сошлись.
Чёрт низкорослый! Как только мы начали поединок, Пётр Иванович
Шувалов моментально атаковал меня, причём в направлении раны на
плече. Ну, в таком случае мне даже будет проще, с этической точки
зрения. Пусть только попробует возмущаться, когда пустят первую
кровь не от благородного пореза шпагой, а после удара кулаком или
ногой. Он первым начал играть грязно.
Шувалов напирал на меня. Его финты не были какими-то сложными
комбинациями. Все предсказуемо, хотя и вполне могло быть деятельно,
если бы плечо болело больше, чем нынче. И отвлекало тем самым
меня.
Назвать Петра Ивановича фехтовальщиком у меня не повернулся бы
язык. Думаю, что мы с ним находились примерно на одном уровне в
этом навыке, которому пока далековато было до искусства.
Но я отступал, и делал это намеренно. Вот шуваловская шпага
направляется в мой корпус. Делаю шаг назад и отвожу клинок
противника. Затрачиваю на это минимальное количество энергии.
Шувалову же приходится намного больше растрачивать себя. Тем более,
что он то и дело заваливается. Ему нужно делать резкие движения на
раскисшей земле, порой откровенно скользкой. И чтобы устоять, нужно
также затратить силы, удержать дыхание, концентрацию. Все это
сложно, когда и километра пробежать не можешь, чтобы не
задохнуться. Не могу даже представить себе, чтобы Шувалов
бегал.
На то и был мой расчёт. Сразу видно, что противник вовсе не
уделяет внимания своей физической подготовке. Уже через секунд
тридцать боя Пётр Иванович заимел отдышку. А дыхание, что в
рукопашном бою, что в фехтовании — важнейшая составляющая.
Вот ещё один выпад моего противника, и его попытка вновь
добраться до моего больного плеча. Уже привычно ухожу вправо,
разрываю дистанцию. Понятно, на что была главная надежда, расчет
Петра Ивановича. Он посчитал, что моё ранение сыграет ключевую роль
в нашей схватке.
Бил по слабому месту.
— Господа, прошу прерваться! — сказал Пётр Иванович, опуская
шпагу и тяжело дыша.
— Но куда же, мы только начали! — отвечал я.
Конечно же, нельзя давать своему противнику возможность
перевести дух, подумать над своей тактикой. Элементарно отдохнуть и
восстановить дыхание. Зря, что ли, я гонял Шувалова по кругу?
Секундант моего противника, Александр Иванович, посмотрел на
меня взглядом ненавидящим. Он явно понимал, что вот-вот — и его
брат будет наказан. Причем, даже если и дать отдохнуть, все равно
его быстро нагонит усталость, и дыхание вновь собьется.