А вот в иных случаях… Я могу уже, как минимум, на пальцах одной
руки назвать тех, кто был бы заинтересован в моей смерти. Начиная с
того же Ушакова Андрея Ивановича, главы Тайной канцелярии розыскных
дел. Он мог бы убрать меня уже потому, что я знаю о заговорщицкой
деятельности его пасынка, Степана Федоровича Апраксина.
Знал я, что и капитана фрегата «Митава» Пьера Дефермери
разжаловали до лейтенанта на год, чтобы проявил себя и через то
вернул чин. Мог он точить на меня зуб? Да. Ну и далее, по
списку.
Так что лучше я буду с охраной. Все равно редкие прохожие
принимают меня и моих солдат, как вполне обыденный патруль
правопорядка в Петербурге. Тем более, что не видно в темном плаще,
какой у меня чин.
Вот мы уже прошли Зимний дворец. Не тот шикарный Эрмитаж. Иной,
но, кстати, заслуживающий выжить в будущих строительных планах
города. Было бы неплохо мне встретиться с Петром Михайловичем
Еропкиным. Говорят, что он — человек просто необычайно обширных
знаний. Но главное, он архитектор Петербурга, по сути — главный в
деле строительства города. Есть мне что ему сказать.
Да многим есть что сказать, на самом деле…
Посидели в трактире даже душевно. Есть такое у мужиков, когда
настоящая дружба начинается с драки. Но это всё преходяще, а
нормальным людям нужно держаться вместе.
Петр Иванович, конечно, не кажется мне идеальным. Но он, хотя бы
деятельный. Пышет энтузиазмом открыть ресторан. Загорелся проектом,
когда я, на примере того трактира, где мы и сидели, показывал, как
вижу такое заведение, где было бы не стыдно останавливаться и самой
государыне.
И за дело я теперь спокоен. Петр Иванович уже прикидывал, какое
помещение можно выкупить, к кому обратиться за помощью в снабжении,
где закупить тарелки, в том числе и пару наборов фарфоровых, пусть
и не самых лучших. Если гнаться за самым тонким и роскошным, только
на фарфор может пойти две трети выделяемой на проект тысячи
рублей.
Договорились, что завтра, с самого утра, Петр Иванович, если
только не будет так болеть челюсть и рука, которую он при падении
подвернул, придет ко мне и познакомится и с проектом на бумаге, и с
Мартой, нашей управляющей.
Я то и дело оглядывался. Хоть и не ночь, а было темно из-за
пасмурной погоды. Питерский дождь не переставал лить на голову
воду.
Чуйка завопила во мне, когда мы уже были в полукилометре от
дома. Не знаю даже, почему. Кусты вырублены, дождь идет, в такую
погоду и злой хозяин собаку на двор не выпустит. Но… Последние
строения перед достаточно большой поляной у арендуемого мной дома
казались подозрительными. Когда я уезжал, тут не было этих двух
телег, поставленных на поленья и без колес.