Вот что. Сено… какой это хозяин в такой дождь не выгрузит сено
хотя бы под навес?
— Приготовьтесь! — приказал я, и мы начали проверять заряды в
пистолетах и ружьях.
Сперва я услышал щелчки взводимых курков, не наших. И не только
я услышал, но и мои охранники. А потом из сена показались и дула
фузей.
— Бах! Бах! Бах! — прозвучали выстрелы, а меня прикрыли собой
два солдата.
Сколько в них попало свинца, не понять. Но… наповал оба.
— Командир! — закричал чуть отставший сзади Бичуг, бывший
старший моих сегодняшних охранников.
Стреляли из-за тех телег и сена. Там стали появляться пороховые
облака. Судя по всему было три, может, и четыре стрелка.
— Бах! Бах! Бах! — три выстрела прозвучало, а потом еще три, со
вторых пистолетов.
Это моя охрана отвечала. Стреляли споро, даже метко. Три фигуры
нападавших разбойников вывалились из-за повозок. Двое из бандитов
упали замертво, один же упал, стал орать и корчиться на выложенной
булыжником мостовой.
У него было ранение в живот, кровь быстро вытекала, окрашивая
воду в лужице в алый цвет. С таким ранением не выживают, но сейчас
он ещё может достать свой пистолет, который я видел за поясом
бандита, и выстрелить.
— Хех! — Бичуг, подоспевший к нему, прекратил страдания
неудачливого нападающего.
— Бах! — прозвучал еще один выстрел из-за телег.
Мимо. Туда сразу же рванули два солдата и быстро приголубили
оставшегося нападающего.
— Слева! — закричал я, увидев стволы ружей, направленные в мою
сторону.
Ах вот как всё задумано… Те, что только что стреляли в нас — они
только отвлекали. Заставляли разрядить наше огнестрельное
оружие.
А теперь нас будут убивать.
— Бах! Бах! Бах! — прозвучали выстрелы слева.
Я был готов принимать свинец, даже стал боком, словно на дуэли
на пистолетах. Но впереди меня резко появился Бичуг. Он и принял
удар, линь коротко вскрикнув при этом. Как же так! За меня умирают
люди, закрывают собой… А пришли убивать меня. И, похоже, что в этот
раз у меня умный противник. Все рассчитал.
И уже следующий выстрел — мой… в меня.
«Всякий, кто хоть раз заглянул в
стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо
подумает, прежде чем начать войну». Отто фон Бисмарк
Петербург
4 июля 1734 года
— Бах! Бах! — звучали выстрелы.
Я всё ещё держал перед собой Бичуга, нашпигованного свинцом. Он
не проявлял признаков жизни. Выходит, я действовал бесчестно, не
пытаясь его спрятать, прикрываясь уже мёртвым человеком, отдавшим
за меня свою жизнь. Но чтобы отомстить и похоронить и тех, кто на
меня напал, и тех, кто заказал меня, я должен выжить!