Что
сказать – не ходите дети, в разбойный лес гулять.
Мурранг и Хрегонн тут же выхватили свои
топоры, прикрывая меня и Дайре. Девушка испуганно вскрикнула и
прижалась ко мне. Лошади тревожно заржали.
Я
же остался абсолютно спокоен. Я ждал этого. Это было частью
плана.
Один из разбойников, видимо, старший —
мужчина с густой чёрной бородой и шрамом через бровь, шагнул
вперёд.
—
Тихо, без глупостей, — прорычал он. — Бросайте оружие на землю, и,
может, останетесь живы. Интересуют только ваши кошельки и
лошади.
Я
медленно поднял руки, показывая, что не собираюсь хвататься за
меч.
—
Где вы так долго бродите? — спросил я спокойно, мой голос прозвучал
в лесной тишине неожиданно громко и уверенно. — Я уже утомился вас
ждать.
Разбойники замерли. Их лица выражали крайнее
недоумение. Они явно ожидали чего угодно: страха, мольбы о пощаде,
отчаянной атаки, но никак не упрёка в опоздании. Бородач со шрамом
недоумённо нахмурился.
—
Ты что несёшь, парень? Совсем страх потерял?
—
Страх мне не свойственен, — ответил я, не меняя тона. — Меня зовут
Рос. Я пришёл поговорить с вашим атаманом, Оливером Рэдом. Так что
опустите луки, не смешите лес, и отведите меня к нему. У меня к
нему важное дело.
Моя
уверенность, спокойствие и то, что я знал имя их предводителя,
окончательно сбили их с толку. Они переглядывались, не зная, как
реагировать.
—
Разоружить его! — приказал наконец бородач.
—
Не выйдет, — покачал я головой. — Я здесь с дипломатической
миссией. Посланник. А посланников, как известно, не разоружают. Это
дурной тон и нарушение дипломатического этикета. К тому же, я
отвечаю за безопасность вот этой леди, — я кивком указал на Дайре.
— Так что давайте не будем усложнять. Просто отведите меня к Рэду.
А там он сам решит, что со мной делать. На то он и босс,
верно?
Моя
логика была наглой, но, как ни странно, действенной.
Я
апеллировал к их собственным правилам и иерархии. Я не смотрелся
как испуганная жертва, а скорее, как равный, пришедший на
переговоры. Моя странная компания (два гнома-полукровки, которые
выглядели так, будто могут голыми руками разорвать медведя и
запуганная девушка) лишь добавляла ситуации сюрреализма.
Бородач колебался. Он смотрел то на меня, то
на своих людей, то на моих спутников.
—
Ладно, — наконец решил он. — Идём. Но одно неверное движение, и ты
— ёж. Понял?