Лок медленно обнял её в ответ. Его рука легла на её спину,
похлопала неловко. В этом жесте не было теплоты – только
механическое действие.
Эфирный клинок в моей руке растворился. Угрозы нет. Ульрих
опустил меч, хотя его глаза продолжали внимательно следить за
спутниками девушки. Те расслабились, опустили оружие. Некоторые
даже улыбнулись, наблюдая трогательную сцену встречи старых
друзей.
Девушка наконец отстранилась от Лока, вытерла слезу со щеки. Её
глаза сияли радостью, когда она повернулась к Торсу.
— И ты тоже жив, громила, — улыбнулась она, раскрывая объятия. —
Иди сюда. Ты всегда был таким недотрогой.
Торс неподвижно смотрел на неё сверху вниз. Его массивная фигура
возвышалась над девушкой как скала. Лицо оставалось непроницаемым.
Но что-то промелькнуло в его глазах – неуловимое, мимолётное.
Решимость? Сожаление?
Она сделала шаг навстречу, обвила руками его шею, поднялась на
цыпочки. Её тело прильнуло к нему в доверчивом объятии. Голова
запрокинулась, когда она посмотрела в его лицо.
— Теперь всё будет хорошо, — прошептала она. — Мы снова
вмес...
Движение было молниеносным. Руки Торса сомкнулись на её шее, как
стальные тиски. Одно резкое, выверенное движение. Хруст позвонков
разорвал тишину, эхом разнёсся по лесу.
Её глаза расширились от шока и непонимания. Улыбка всё ещё
застыла на губах, когда жизнь покинула тело. Голова безвольно
повисла под неестественным углом. Руки соскользнули с шеи Торса,
безжизненно повисли.
В то же мгновение Лок выбросил руку вперёд. Пальцы растопырены,
глаза сузились в щели. Огонь вырвался из его ладони – не природное
пламя, а концентрированная магическая энергия. Яркая вспышка, гул
раскалённого воздуха.
Огненная волна накрыла стоящих позади людей. Их фигуры исчезли в
оранжевом мареве. Крики – отчаянные, агонизирующие – прорезали
утреннюю тишину. Запах горелой плоти ударил в ноздри.
Кто-то пытался бежать, объятый пламенем. Кто-то катался по
земле, пытаясь сбить огонь. Напрасно – магическое пламя пожирало
их, не оставляя шансов.
Торс отбросил тело Валиры как ненужную куклу. Оно упало в траву.
Лицо верзилы не выражало ничего – ни ненависти, ни раскаяния.
Только холодное удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Я даже не успел осознать произошедшее, как моё тело уже
действовало. Эфирный клинок материализовался в руке. Бросился
вперёд, к ближайшему выжившему, который пытался вытащить меч из
ножен. Слишком медленно.