«Одна таблетка — 0.5 мг алпразолама. Максимальная
суточная доза — 4 мг», — прошептал он, глотая горькую пилюлю.
Впрочем, сразу захотелось выпить ещё. Следующий день прошёл как в
тумане. Наступила новая ночь.
4:02 ночи. Гостиная.
Окно в гостиной выходило на заброшенный двор-колодец. Где-то
там, за ржавыми гаражами, текла Нева. Я прикурил, наблюдая, как дым
смешивается с дождём за стеклом. В голове всплыли карты — не
сегодняшние, а те, что раздавали десять лет назад в казино
«Кристалл». Тогда я проиграл первый миллион. Тогда Марина ушла,
прихватив Диму. Тогда жизнь начала напоминать бесконечный ряд
Фибоначчи, где каждое следующее падение больше предыдущего.
Я потянулся к полке с книгами. Между томами «Теории катастроф»
Рене Тома и «Нестандартного анализа» Лёвнера лежала фотография:
Денис, Марина и пятилетний Дима в парке аттракционов. Мальчик
смеялся, держа в руках огромную вату.«Если бы я тогда
остановился...» Мысль оборвалась. Остановиться — значит
признать, что теория вероятностей несовершенна. А это было
равносильно признанию, что вся моя жизнь — ошибка. Впрочем,
кажется, именно так и было
Грохот мусорного бака во дворе заставил вздрогнуть. Я потушил
сигарету, резко дёрнув штору. В темноте мелькнула тень — или
показалось? «Параноидальные идеи — частый спутник тревожного
расстройства», — попытался успокоить себя. Но руки сами
потянулись проверить замок.
5:17 утра. Лестничная клетка.
Я вышел в подъезд за сигаретами — или просто чтобы убедиться,
что мир за дверью всё ещё существует. Лифт, кажется, застрял где-то
между этажами, издавая жалобные щелчки. Я же пошёл по лестнице,
бормоча:«Первый этаж — 20 ступеней, второй — 18, третий...»
Счёт успокаивал.
На своём пятом этаже я замер. Дверь лифта была приоткрыта, а за
ней — кожаные куртки. Две? Три? Тени шевельнулись, услышав мои
шаги. Я резко развернулся, но сзади уже раздался скрип.
«Бежать? Казалось, бежать некуда. Остаётся самый абсурдный
вариант — чудо». Но чудеса, как мы знаем, имеют вероятность
0.000003%.
Ступени под ногами превратились в размытую последовательность —
вниз, только вниз. Я прыгал через две, три, цепляясь за перила, как
маятник, сорвавшийся с оси. Сверху уже гремели голоса: «Давай,
сука, беги! Всё равно дыру во лбу найдешь!»
Я врезался в дверь подъезда плечом, выскочив во двор. Дождь
хлестал по лицу, превращая асфальт в чёрное зеркало. Справа — забор
с колючей проволокой, слева — узкий проход между
гаражами.