— Верно, к закату промываем и заливаем снова. А утром, часов в
восемь, уже выкладываем на проращивание.
— Я последнюю смену возьму, — вызвалась Настасья. — Всё равно
встаю рано, хозяйство.
— А я ночью могу, — неожиданно сказал Степан. — Мне часто не
спится.
Я благодарно кивнул:
— Отлично! Значит, так и порешим. Настасья с бабами первую смену
берут, Степан — ночную, а утром я подключусь.
Пока мы говорили, работа уже кипела. Бабы, как заведенные,
промывали и замачивали зерно, попутно обсуждая, кто и когда будет
приходить проверять.
— А теперь можно и отдохнуть немного, — объявил я, когда
последнее корыто было наполнено. — Следующие хлопоты через
двенадцать часов.
— Отдыхать — это дело хорошее, — хмыкнул Степан. — Но, может,
для начала по кружечке… ну, чтобы процесс лучше запомнился?
Я рассмеялся:
— Хитрый ты, Степан! Но правильно говоришь. По кружечке кваса —
для закрепления науки — самое то будет!
Мужики радостно потянулись к бочонку с квасом. Что-то
подсказывало мне, что солод у нас получится. Обязательно
получится…
Степан подошел ко мне:
— Я всё запомнил, что вы говорили. И что хотел спросить… Если
росточки достигли нужной длины, как дальше сушить, а то меня Марфа
отвлекла?!
— А вот об этом, — я понизил голос до заговорщического шепота, —
поговорим позже. Это уже целая наука — сушка солода. От неё
зависит, какой вкус у пива будет.
Глаза Степана загорелись интересом:
— А разный бывает?
— Еще какой разный! — я кивнул. — От светлого и легкого до
темного и крепкого. Но об этом — после того, как первую партию
солода сделаем.
Настасья, которая, оказывается, прислушивалась к нашему
разговору, решительно вмешалась:
— Ну уж нет, барин! Раз начали учить — договаривайте до конца. А
то мужики всё самое интересное себе оставят!
Все дружно рассмеялись на такое заявление.
Я же развел руками, признавая поражение:
— Хорошо, хорошо! Вот как первую смену отстоим — расскажу и про
сушку, и даже про то, как определить готовность солода по запаху и
вкусу.
— Вот это другой разговор, — удовлетворенно кивнула Настасья и,
повернувшись к другим женщинам, громко объявила: — Слыхали? Всем
быть тут к закату! Барин дальше учить будет.
Я посмотрел на замоченное зерно и почувствовал странное
удовлетворение. Может, в другом мире я был бы офисным планктоном,
сидящим перед компьютером. А здесь я учу людей делать солод и
варить пиво, и в этом есть что-то… правильное. Что-то
настоящее.