Бьёр вздохнул.
— Всем вернуться, — приказал он. –
Спать укладываемся здесь же. Нужно урвать еще хотя бы пару часов
сна.
— Что?! – взревели несколько
глоток.
— Выполнять приказ, — рявкнул
командир. – Остаемся. Мы получили приказ – охранять госпожу Иву, а
не поджав хвост прибежать обратно. Вырубить двух магов сейчас не
представляется возможным. Поэтому остаемся и ждем утра.
— Я погибать тут не зарекался! –
прохрипел Чес.
— А присягу ты приносил?!
— Приносил! Но присяга только на
жизнь распространяется, а вот после смерти фуурсом бегать не
обязывает! Я в бою готов жизнь отдать! Но после смерти… вот так…
Душа после смерти присяге точно не подлежит!!!
— Не узнаю тебя, Чес, — покачал
головой Бьёр. – Ты же сам всегда говорил, что если пойти против
долга, выжить можно, а вот жить в мире с собой после этого уже не
получится. Так зачем такая жизнь? Ты за этим и к принцу пришел.
Потому что он всегда ставил задачи – не просто воевать на войне, а
такие, которые действительно что-то могли изменить!
— Да! Всё так! Но это до смерти, но
не после же!
— А что изменится-то? Наоборот – ты
один на один со своей душой останешься. Что ты ей скажешь в свое
оправдание?
— Я… — Чес застыл.
Командир же повернулся и обозначил
поклон в сторону вернувшихся Ёрми и Йорда.
— Благодарю вас за возможность,
господа, но мы не можем воспользоваться вашей помощью. Но будем
помнить о вашей доброте вечно.
— Много вам той вечности осталось, —
скривился Йорд. – В шкуре фуурсов вы всё забудете. Прикажут хозяева
– и завтра же на куски нас порвете. Придурки!
Чес завыл не хуже натурального фуурса
и опустился на пол, накрыв голову руками.
— Идем, брат, — Ёрми положил руку на
плечо Сула. – Каждый волен выбирать свою судьбу, но у тебя никаких
долгов, присяг и заданий нет. Спасись хоть ты.
Все напряженно уставились на
проводника. Тот молчал. Брови и губы на его лице едва заметно
дергались, будто он вел с кем-то напряженную беседу, явно не в
силах решиться на тот или другой выбор.
— А утро-то все ближе, — хмыкнул
Грым.
Сул заполошно глянул на тролля, на
ждущих людей. И вдруг покачал головой, опустив ее низко-низко.
— Тьфу ты, мать твою, и этот дурак, —
Йорд развернулся и скрылся за потайной дверью.
Ёрми вздохнул и последовал за
ним.
Глухо, будто ставя жирную точку на
чьих-то судьбах, хлопнуло. Стена снова стала ровной, будто и не
было в ней только что проема.