Тоню не пришлось долго уговаривать. В редко выпадавший на нашу долю выходной день она с радостью согласилась составить мне компанию на лесной прогулке. Мы договорились сходить к большому озеру, о котором рассказывал Иван Федосеевич, и другим путем выйти на злосчастный поворот, где обезумевшие от страха рысаки уронили меня с саней.
Взяли фотоаппарат, чтобы запечатлеть на память красивые заснеженные пейзажи, лесных пташек и белок. Подумали, а может и зайчишка где пробежит.
Встречу с медведем-шатуном, который растерзал почтальона из рабочего поселка, мы, признаемся честно-честно, не планировали. Она сама собой, против нашего с подружкой желания, закралась в распорядок дня и чуть не оборвала наши молодые жизни в самом их расцвете.
Но рассказываю обо всем по порядку. До того момента, как я увидела косолапого бандита в объектив фотоаппарата, мы с Тоней успели пройти километра полтора от усадьбы, если не целых два.
Жители Котомкино протоптали удобную тропинку, ведущую к двум соседним селам. Не только простое людское гостеприимство являлось главной причиной столь частых посещений и не давало зарасти народной тропе. Гавриловский кабак славился на все бывшие барские владения. По вечерам, после рабочей смены, там не было отбоя от мужиков, да и некоторые бабы не брезговали туда захаживать на огонек. Даже страшные известия о возвращении графа-упыря и шастаньи по лесу медведя-людоеда смогли отвадить от известного заведения далеко не всех любителей заложить за воротник. Тропа не затерялась в сугробах, и после сильной метели посетители кабака успели ее освежить до нашей прогулки.
В лесу росло много рябиновых деревьев. Много лет назад их приказал сажать писатель-охотник, и с той поры они хорошенько вымахали, разветвились на высоких макушках. Не все ягоды успели склевать птицы. Мы застали за полуденной трапезой стайку соек. Птицы подпустили людей довольно близко, не улетели, как только заметили наше приближение, и у нас получились хорошие снимки.
После соек нам позировали две белки на запорошенной добела высокой сосне. Одна из них лущила длинную шишку, а вторая то бегала вокруг оголенного снизу ствола, то прыгала по веткам, отряхивая с них снег.
К озеру нам пришлось спускаться, пробираясь едва ли не по колено в снегу. Оно гладкой белой скатертью раскинулось в низине, поросшей тонкими молодыми деревцами. Снег с него сметали порывы ветра, обнажая синий ледяной простор. Мне странно было видеть девственно чистый лед, нетронутый следами от коньков.