[За оказание помощи другому существу вы
получаете бонусный опыт!]
[Вы получили 20 ед. опыта!]
Я замер. Двадцать единиц опыта. За
простейший отвар из сорняков и хвои. Красота.
[Суммарный опыт превысил порог
уровня!]
[Ваш уровень Дарования
повышен!]
[Текущий уровень: 2]
[Ваш наиболее часто используемый навык
[Анализ Ингредиентов] был автоматически улучшен до уровня
2!]
[Новая возможность: [Краткий
дистанционный анализ]. Позволяет сканировать объекты на расстоянии
до 1 метра без физического контакта.]
[Вы получили 1 очко улучшения. Оно
будет доступно после открытия Древа Навыков.]
Выходит, система поощряла не эгоизм,
а влияние. Помощь другим, воздействие на других вознаграждалось
многократно щедрее, чем простое поддержание собственной
жизни.
Мой мозг, который только что был
занят проблемами выживания, мгновенно переключился на новую, куда
более масштабную задачу.
Я посмотрел в сторону казарм, где
спали десятки таких же, как Матвей, а еще стражники — уставшие,
злые, вечно недовольные. Они все были потенциальными… клиентами.
Идеальными объектами для экспериментов, которые не только позволят
мне отточить свои навыки, но и принесут огромное количество опыта
для развития Дара.
План родился сам собой. Прежде чем
перестраивать этот мир, нужно досконально изучить его обитателей и
научиться на них влиять. И начинать нужно было с малого. С вечерней
похлебки.
Утро следующего дня было таким же
серым и промозглым, как и все предыдущие. Воздух в казарме был
тяжелым и спертым, но для меня мир изменился. Когда я проснулся,
впервые не почувствовал всепоглощающей безнадежности. Вместо нее
внутри горел ровный огонек азарта и предвкушения.
На кухне я первым делом отыскал
взглядом Матвея. Мальчик уже был там, скоблил какой-то чугунок. Он
все еще был худ и бледен, но в его движениях появилось нечто новое.
Пропала вчерашняя обреченность, та медленная, почти
сомнамбулическая покорность судьбе. Теперь он двигался пусть и
слабо, но собранно, с мрачной решимостью. Глубокий, разрывающий
легкие кашель, который преследовал его постоянно, не исчез
полностью, но он изменился. Он стал реже, глуше, и приступы больше
не сгибали его пополам, заставляя цепляться за стену.
Он поймал мой взгляд, испуганно
вздрогнул и на мгновение замер. Затем, убедившись, что Прохор не
смотрит в нашу сторону, он быстро, почти незаметно, кивнул. В его
глазах была не только благодарность, но и благоговейный страх, как
будто он видел перед собой не такого же поваренка, а нечто иное,
могущественное и непонятное. Наш тайный союз был
скреплен.