— Кошмар. Ваши мысли катастрофически неструктурированны, — феечка взялась за голову. — Что ж, сконцентрируйтесь, как можете. И выбирайте: пожизненное лишение дара рассказчика, отягощенное графоманией. Или… штрафной контракт?
— А это что значит?
— Значит, что вы должны отработать вызов на моих условиях. Напишете не то, что вы мечтали, раз ваши мечты пока так и остались пустотой. А то, что я сочту для вас важным и перспективным.
— В тот смысле, что вы меня всё-таки вдохновите?
— Я не могу тратить волшебную поддержку творчества впустую. Совет фейри мне за это крылышки оторвёт, — сурово ответила фея. — Но если вы чего-нибудь добьетесь, покроете неустойку и будете прощены за ложный вызов.
— Ведь он станет не ложным, так?
— Только если вы справитесь. Согласны? Исполнять все мои инструкции? Начать новую писательскую стезю? Где будете много и плодотворно работать под моим руководством?
— Это вроде литературного рабства? — с опаской спросил писатель.
— Именно! — с удовольствием ответила фея. — Но всего на один проект. Что вы теряете? Вы сохраните дар, которым преступно пренебрегали. За это всегда следует расплата. Что ж? Выбрали?
— Ладно. Давайте этот… штрафной контракт. Только вы это… не заставите меня писать порнографические истории для «Плейбоя» или ещё похуже?
— Посмотрим, как пойдёт. Я пока не уверена, на что вы способны. В «Плейбой», простите, кого попало не берут! Контракт…
Фея вытащила из воздуха трубочку свернутого пергамента. Встряхнула. Он развернулся бесконечной лентой. Когда писатель взял его в руку, контракт увеличился настолько, что можно было прочесть:
«Я, Владимир Супренский, сознавая всю ответственность перед своим творческим будущим, добровольно подписываю обязательство…»
И так далее, бесконечно. Пункт 01… пункт 100… пункт 1001… Дополнения к договору…
— Послушайте, но я же не могу всё это прочесть сейчас! — взмолился писатель. — Я ничего не понимаю в вашем канцелярском и юридическом крючкотворстве. Но слышал, что контракты с фейри очень опасны!..
— Вам и не нужно, — мягко улыбнулась фея. Почему-то писателю померещился в её улыбочке ехидный оскал. — Чукча — не читатель. Подписывайте или нет. У вас есть простой выбор. Больше совсем не быть писателем, или побыть некоторое время таким писателем, как научу вас я. Какая разница, что там написано? Все пункты контракта придется исполнять в меру своих способностей. Иного не дано!