Эгоистично забыв обо всем постороннем, она самозабвенно придалась счастью… Как давно в ней не было столько радости от жизни! Сплошная эйфория разлилась по всему телу, делая её легкой-легкой. И казалось, что они не скачут, а летят с прекрасной девочкой Эльпидой… И так хорошо на душе, Господи, так хорошо… Как не было невероятно давно.
Она не знала, какой это был по счету круг, лошадь действительно была спокойной и послушной. Любой мельчайший сигнал Элизы схватывала моментально и тут же выполняла, меняя скорость или манеру бега.
Где-то за двадцать метров до манежа, у которого и столпились зрители, девушка вдруг на мгновение подняла голову. И это стало роковой ошибкой. В глаза тут же бросились Рома с Леной, которой еще минуту назад там точно не было. Помощница привычно висела у него локте и смотрела на Разумовского таким… таким собственническим и блаженным взглядом, будто до приезда в поместье он удовлетворил её по всем фронтам и обещал достать звезды с неба…
Пятнадцать метров до ограждения.
Элиза порывисто впивается стременами в бока Эльпиды, ведомая вспышкой ярости.
Десять метров.
Свободной рукой вцепившись в черную гриву, непроизвольно сжимает кулак, натягивая жесткие волосы.
Пять метров.
Ладонь, управляющая поводом, дергается, заставляя животное выгнуть шею назад.
Это всё происходит за считанные секунды — её неосознанные реакции на ненавистную теперь парочку. Девушка не понимала, что натворила… ровно до того мгновения, как лошадь, обеспокоенно взбрыкнув, не стала замедляться. Попытавшись исправиться, Элиза ослабила хватку, чтобы трензель не причинял боли гнедой, но было поздно. Обиженная англичанка несколько раз встала на дыбы, намереваясь сбросить наездницу. И как девушка ни цеплялась, удержаться ей не удалось. Спустя еще несколько нервных мощных движений она всё-таки упала в паре метров от взбесившейся кобылы.
Но по-настоящему испугалась только в тот миг, когда та приблизилась и подпрыгнула, нацелившись на точный удар передними копытами прямо ей в голову…
Оцепенение не позволило пошевелиться. Ведь можно было бы. Серьезно. Можно было бы сдвинуться, попытаться увернуться. Но совершенно отупевшее от страха сознание дало сбой, и Элизу парализовало. Ни одной мысли в неожиданно ясной и пустой голове. И только возникший вдруг привкус неизбежности на кончике языка…