Меня они, впрочем, вниманием не
удостоили. Кажется, не видят во мне угрозы. А зря, блин. Знали бы
вы, ребята, на что способно это весло…
Вжжж! — проносилась одна фура вслед
за другой: Вжжж! — и тут:
— Харон! — раздался крик позади. —
Харон, ты что ли?!
— Я, дядь Сень! — обернулся я и
улыбнулся мужику. — Здарова!
Тесен мир, а город и того теснее.
Это сосед мой по лестничной клетке, Арсений Михайлович Карякин.
Приятный дядька чуть за пятьдесят; высокий, тощий и настолько
бородатый, что мордой лица чем-то неуловимо похож на манула.
Но внешность — это не главное.
Главное, что деятельный он до жути. Мало того что старшим по
подъезду числится и умудряется потомственному дворянину Зуеву так
мозги делать, что тот лишний раз у нас появляться боится, так у
него ещё и профессий не счесть. И на карьере работает, и с рыбаками
на лодках ходит, и стеклодувам чем-то там помогает, и вот ещё,
получается, за лабрадутками ходит.
— Хороший улов! — крикнул я.
Через одно плечо дядь Сени был
перекинут ремень от старенького ружья, а с другого свисала аж целая
связка пернатых. Но даже мёртвые, они продолжали пучить глаза и
болтать языками. Особенно болтать языками: туда-сюда, туда-сюда,
туда-сюда.
— А мне вот что-то не фартануло
сегодня! — добавил я и развёл руками.
Вот только Арсений Михайлович не был
настроен на досужий трёп. Как только рассмотрел меня получше,
вытаращил глаза на манер убиенной им же самим лабрадутки, и кинулся
спасать.
— Харон! — крикнул Карякин. — Ты
чо?! Ты где?! Ты как?!
— Да нормально всё, дядь Сень!
— Чо нормально?! Ты себя видел?! Что
стряслось-то?!
— Упал!
— Нихерасе ты упал!
— Да там! — тут замыкающая фура
пронеслась мимо, стало потише и я сбавил тон: — Да там коряга подо
мной надломилась. Чуть в болото с головой не ушёл, чудом
зацепился.
— Так ты же в крови весь!
— Ах, это, — я осмотрел сам себя и
сделал вид, что удивлён. — Так это грязь какая-то. Главное, что сам
цел, верно? — задал я риторический вопрос и поспешил перевести
тему: — Сам-то как, дядь Сень?
Ну и понеслась. Сперва немного
растеряно, — до сих пор мельком посматривая на мою рваную
олимпийку, — а затем всё уверенней и уверенней Карякин начал
выплёскивать на меня весь свой поток сознания. Вместе мы перешли
через Трассу и двинулись к городу, а дядь Сеня вещал. Что там, что
сям. Кто что сделал, и кто что кому сказал. Что слышно от этих и
что слышно от тех. В целом, ничего нового я для себя не узнал.