«Нет… Этого
не может быть…» — мысли графа смешались в панике. Он почувствовал,
как земля уходит из-под ног Диверсия против человеческого города во
время Гона Бездушных — это нарушение всех законов Содружества, всех
неписаных правил. Это конец.
— И
Бездушные хлынули внутрь! — продолжал Веретинский, расхаживая всё
быстрее. — Тысячи! Они сожрут их всех! Всех до единого! Это судьба!
Божья кара!
«Он
действительно это сделал. Этот безумец обрёк на смерть десятки
тысяч людей. И когда всё откроется…» — Сабуров с трудом удерживал
маску спокойствия.
— Нет, нет,
не божья… Моя кара! За сына! За моего милого мальчика! Они думали,
я забыл? Никогда! — он снова засмеялся, но теперь в смехе слышались
рыдания. — Оболенский получит по заслугам! Его выродки сдохнут в
муках!
— Но… Ваша
Светлость, — он попытался воззвать к остаткам разума князя. — Когда
Содружество узнает…
—
Содружество? — Веретинский презрительно фыркнул. — Плевать! Все они
заодно! Все против меня! Но я умнее! Я сильнее!
Князь
вскинул руки, и от его ладоней к потолку взметнулось
пламя.
— Сначала
Сергиев Посад! Потом другие! Все, кто против меня! Сожгу!
Уничтожу!
В этот
момент в голове Сабурова словно что-то щёлкнуло. Годы верной
службы, попытки сдерживать безумие князя, надежды на то, что всё
ещё можно исправить — всё рухнуло. Перед ним стоял не правитель, а
чудовище, готовое утопить весь мир в крови ради своих бредовых
фантазий. Бомба с подожжённым фитилём, чей взрыв разорвёт их
всех…
Диверсия
против человеческого города во время Гона — это конец. Когда правда
всплывёт, а она всплывёт, Владимир станет изгоем. Все княжества
Содружества объединятся против них. А безумец продолжит жечь и
убивать, пока не уничтожит всё.. Война, разруха, смерть — и всё
из-за одного юродивого.
Рука графа
почти помимо его воли скользнула к поясу.
— Ваша
Светлость, — услышал он собственный голос, удивительно спокойный. —
Как я и говорил, у меня есть отчёт о Платонове. Весьма любопытные
сведения. Ознакомьтесь, будьте добры.
«Что я
делаю?» — мелькнула паническая мысль, но тело уже действовал будто
само по себе.
— Давай! —
князь жадно протянул ладонь.
Сабуров
вытащил из кармана сложенный лист с каким-то бессмысленным отчётом
по движению денежных средств за второй квартал. Веретинский
наклонился, чтобы взять бумагу. В этот момент левая рука графа
метнулась вперёд. Цепочка из аркалия, вырванная в спешке из
кармана, обвилась вокруг запястья князя.