Сквозь
двери чувствовался привычный жар. Граф активировал защитный амулет
и постучал.
— Кто там?
— раздался хриплый голос.
— Сабуров,
Ваша Светлость. С важными новостями о Платонове.
Пауза
растянулась на несколько секунд. Михаил уже решил, что князь
откажется его принять, когда услышал:
— Входи,
Миша, входи.
Кабинет
встретил его волной раскалённого воздуха. За прошедшие месяцы
разрушения усугубились — обои висели лохмотьями, обнажая
почерневшие от копоти стены. Дорогой паркет превратился в мозаику
из обугленных и целых участков.
Веретинский
стоял спиной к двери, глядя в окно. Его некогда роскошный малиновый
камзол превратился в жалкое подобие одежды — рукава обгорели до
локтей, спина покрылась прожжёнными дырами.
— Ну? —
князь резко обернулся. — Что там с этим щенком?
Глаза
правителя полыхали оранжевым пламенем. По щекам текли струйки пота,
мгновенно испаряющиеся от жара.
«Хуже, чем
я думал, — отметил про себя Сабуров. За прошедшие месяцы безумие
князя явно прогрессировало. — Нужно подойти издалека, не вызвать
подозрений».
— Мои
источники сообщают о его передвижениях, Ваша Светлость, — осторожно
соврал граф, прощупывая почву. — Но прежде позвольте спросить — я
слышал, сегодня произошло нечто важное? Стража болтала о какой-то
диверсии…
Веретинский
расхохотался — резкий, лающий смех безумца.
— Диверсия!
— князь всплеснул руками, и искры разлетелись во все стороны. — Да,
Миша! Великий день! Исторический! Сегодня мы нанесли удар по этим
Сергиево-Посадским выродкам!
«Сергиев
Посад? Но ведь между княжествами мир уже пятнадцать лет…» — Сабуров
почувствовал, как внутри всё похолодело.
— Двадцать
лет! Двадцать лет я ждал возмездия за моего мальчика! — голос князя
сорвался на визг. — Они убили его! Подстроили всё! Заговор! Я знал,
всегда знал!
«Опять эта
старая рана», — подумал граф.
Смерть
наследника двадцать лет назад сломала психику Веретинского, но
обвинять в этом Сергиев Посад было чистым безумием.
— Ваша
Светлость, — Сабуров старался говорить ровно. — Что именно
произошло в Сергиевом Посаде?
Князь
остановился и повернулся к нему. На его лице играла безумная
улыбка.
— Мы
взорвали их драгоценную стену! — он захихикал. — Прямо во время
Гона! Наши люди — о, какие молодцы! — заложили взрывчатку на склад
боеприпасов и БАХ! — он взмахнул руками, изображая взрыв. — Вся
стена — в щебень!