- Ага… - растерянно согласилась Ветрувия.
Помогая друг другу, мы вылезли из окна, но прежде, чем отправиться к флигелю, я обошла дом. Он был деревянный, только основание сложено из крупных серых камней, грубо обточенных. Если заткнуть щели чем-нибудь, прибить ставни, крышу подлатать, и если печка работает – сиротскую итальянскую зиму вполне можно пережить. Потому что неизвестно, надолго ли я здесь застряла.
Наверное, можно найти кого-то, кто умеет делать ремонт… Вот только чем платить?.. А, там какое-то наследство будет. Может, его хватит, чтобы заплатить рабочим… Синьора Ческа сказала, что адвокат приезжает через три дня. Значит, это будет послезавтра. И значит, мне нельзя пропустить его приезд. Иначе «добрые» родственнички обдерут бедняжку Апо, как липку. В этом я даже не сомневалась.
- Пошли, - скомандовала я Ветрувии и смело направилась в сторону флигеля.
Она засеменила следом за мной, боясь забегать вперёд и боясь сильно отстать, и всё время оглядывалась на дом с синей черепичной крышей.
- Ты точно не ведьма? – уточнила она, когда мы уже подходили у флигелю.
- Конечно, нет, - сказала я ей. – Ты же меня столько лет знаешь. Какая я ведьма? Была бы ведьмой, вместо Джианне утонула бы синьора Ческа.
Ветрувия то ли всхлипнула, то ли икнула, а я тут же громко сказала по-русски:
- Если что – это шутка, а не руководство к действию! Топить никого не надо. Душить, закапывать и убивать прочими способами – тоже не нужно. Мы лишь пугаем. И защищаемся. Это понятно?
Неподалёку росло апельсиновое дерево, и я указала на него пальцем. Ветки дерева тут же склонились, показывая, что неведомый кто-то услышал и понял.
- Спасибо, - поблагодарила я и ускорила шаг.
Когда мы подошли к флигелю, то обнаружили синьору Ческу возле колодца – она полулежала, прислонившись спиной к каменной кладке колодца, а Миммо старательно брызгала водой матери в лицо. Жутти только что достала ещё одно ведро воды, а Пинуччо робко держался поодаль, и левый глаз его стремительно заплывал, так же, как и глаз Ветрувии. Одна только тётушка Эа невозмутимо восседала в своём кресле, умудрившись задремать и не уронить ложку. Зато над поляной растекался уже знакомый мне запах пригоревшего апельсинового варенья.
- Как себя чувствуете, синьора Ческа? – спросила я, подходя к колодцу, но на всякий случай держась на безопасном расстоянии в десять шагов.