– Не густо их, людей-то к тебе прибывает, – хмыкнул Данила. – С
весны к Березину переправил тринадцать человек. Тьфу ты пропасть!
Хоть бы одним больше или меньше!
– Должно было быть два десятка, – я нахмурился.
– Эти, которые добрались, рассказывали, что трое померло в
дороге, ещё сколько-то в Иркутске отлёживаются после лихоманки. Дай
бог, оправятся. А одного казаки схватили, где-то возле Якутского,
сказали что беглый. Любопытно, куда они его из Якутского ссылать-то
будут? Ещё один сам сбежал где-то на Алдане. Вот дурень-то,
погибнет зазря. Да на кой ляд тебе эти доходяги нужны?
– Нужны, Данила, любые нужны. Хоть калеки убогие. Всех
возьму.
Начало истории можно
прочесть в романе "Сибирский фронтир"
https://author.today/work/39921
цикл: тихоокеанская сага
Книга Вторая
Быстрее империй
Пролог
Межзвёздный странник, ледяная глыба, блуждающая миллионы лет по
вселенной, соприкасаясь с миром людей, превращается в пылающий шар.
Пугающее, но красивое зрелище вдохновляет поэтов и вызывает
откровения пророков.
Таким вот раскалённым болидом в российскую историю вломилась
ледышка из немецкого герцогства. В накинутом наспех платье, бок о
бок с подругой-авантюристкой, с какими-то случайными людьми, в
окружении солдатни и будущих фаворитов, Екатерина сыграла с судьбой
в рулетку, поставив на кон жизнь против трона и сорвала банк.
Запахи конского пота, перегара, ладана витали над дворцами и
соборами. Рано поднятый на ноги Петербург долгий день знобило от
неопределённости, но и, расползаясь по каменным норам поздней
ночью, никто не имел ясности.
Впрочем, меня там не было. Быть может, всё придумали историки и
мемуаристы. Быть может, в голове смешались картинки разных эпох,
картинки, понятно, не аутентичные, прошедшие через фильтры
концепций и творческие призмы режиссёров. Но такое уж вышло
столетие. Смелые женщины сотрясали трон с регулярностью камчатских
вулканов, и каким бы ни был на сей раз в реальности брошенный
камень, круги по империи прошлись как волны цунами.
Надо отдать должно Петру Третьему, который все это начал. При
другом раскладе он мог бы войти в историю не в роли неудачника,
зарезанного фаворитом супруги, а великим реформатором под стать
деду. Но случилось так, как случилось, и волны его реформ были
быстро поглощены теми, что пошли следом.