Генерал тут же замер и поклонился суке. Марионетка, кукла на
верёвочках. Мозг промыт, воля подавлена, личность стёрта и заменена
слепым обожанием.
Рух что-то сказала, и меня подняли. Руки джунгаров впились в
плечи, рывок вверх. Ноги едва касались земли, в ушах звенело, во
рту пересохло. Кровь капала на подбородок, на рубашку.
Уже потащили обратно, как мне бросили в спину:
— Наверное, сначала я попрошу у твоих людей за тебя выкуп, —
улыбнулась дамочка. — А потом уже мы захватим и убьём всех… мужчин.
Ваши женщины станут наградой для наших воинов.
Ещё одна угроза — такая же банальная и примитивная. Стандартный
набор военных страшилок, ничего оригинального, ничего личного. Она
не знает меня, не знает моих людей, просто пытается нажать на
стандартные кнопки.
Посмотрел на неё и ничего не ответил. Угрозы? Возможно, я бы их
более лично воспринял, говори это мужик, а так…
Молчание — лучший ответ. Хадаан-хатун ждала страха, мольбы,
гнева, но получила пустоту. Ничего, абсолютное отсутствие реакции.
Это выбивает из колеи сильнее, чем любые слова.
Мой эскорт поднял меня и потащил. Я продолжал симулировать
полное бессилие. Голова безвольно качалась в такт шагам. Руки
болтались, как плети. Ноги волочились по земле, поднимая пыль.
Меня снова провели мимо Бата и Жаслана. Трижды моргнул — мой
сигнал, что ситуация немного сложнее. Они стояли у коновязи,
чистили лошадей механическими движениями, отточенными годами.
Бат дёрнул уголком рта — едва заметно, но я уловил. Сигнал
принят. Монголы поняли, будут ждать, действовать по плану «Б».
Ничего не изменилось, просто время переместилось. Как бы я не был
уверен в своём плане, всегда закладываю любую ситуацию. Так что
пока всё относительно под контролем.
Меня бросили в мою личную камеру в лагере джунгаров. Дверь
захлопнулась, замок щёлкнул. Остался один в полумраке. Идеально.
Сплюнул кровь.
— Зря… — улыбнулся.
Джунгары сдадутся, но теперь это не будет так красиво и
элегантно. Генерал сдохнет. Одно дело за страну, традиции, я бы это
уважал, а быть ковриком у бабы, ещё и суки-руха…
Губа пульсировала от боли. Языком ощупал рану — рваная,
неровная. Ничего, заживёт. Рёбра ныли при каждом вдохе. Прикрыл
глаза, сосредоточился на дыхании, и боль отступила на задний
план.
Тело приспособилось к сидячему положению. Спина прямая,
опирается о стену клетки. Руки свободно лежат на коленях.