Шум разбудил ее, и она, сонная, что-то пробормотала, когда я, скинув на пол шмотки, забрался в постель и притянул ее к себе поближе.
— Фу, дымом воняешь, — она недовольно сморщила носик и зарылась лицом поглубже в подушку.
— Давно ли ты бросила курить?
Вскоре ее дыхание затихло. Я поглаживал ее волосы, в хаосе разбросанные практически везде, и, выждав время, спросил.
— Где ты была все эти дни?
Она дернулась. Она совершенно точно дернулась, когда услышала мой голос. И задержала дыхание на одну короткую секунду. Но я лежал рядом с ней кожа к коже, я чувствовал ее тело как свое. И потому я знал, что ее плечи и спина напряглись.
— Пряталась в Москве, — прозвучал ее ровный голос.
10. 9.
Гром.
Не пить накануне было хорошей идей. Утром я проснулся без ставшей привычной боли и без ощущения, что моей головой всю ночь играли в футбол. В кровати я лежал один: Маши нигде не было.
Значит, говорит, что пряталась в Москве. Интересно, в каком же укромном месте, если мои пацаны прочесали златоглавую столицу нашей родины вдоль и поперек, а потом еще наискосок по диагонали?..
Это если она не врет.
После прохладного душа я спустился на первый этаж. Без охраны и работников в доме было непривычно пусто и тихо. Я выгнал их всех, когда забухал. Хотел остаться в одиночестве и никого не видеть. Кухарку отправил во внеплановый отпуск, а мать Маши уволил. Охранникам же просто запретил появляться внутри дома, и они довольствовались постами на участке.
На первом этаже пахло свежезаваренным, крепким кофе. Маша нашлась на кухне. И из-за открывшегося мне зрелища я слегка завис.
Пританцовывая под дурацкую попсу по радио, она готовила завтрак. Кажется, еще даже подпевала себе под нос. Ее волосы были убраны в высокий хвост на затылке. Осколки посуды на полу были подметены, и пакеты из-под Макдональдса тоже куда-то исчезли
— Привет, — она обернулась на шум моих шагов и помахала мне лопаткой, которую держала в руке. – Не замечала, чтобы раньше ты ходил по дому без футболки.
Она окинула меня насмешливым взглядом, задержавшись на шраме, что остался после ножевого ранения.
— Мы одни. Кого мне стесняться, — я подошел к ней сзади и обнял, положив подбородок ей на плечо и сомкнув ладони на животе.
Маша фыркнула. В отличие от меня, она была полностью одета: штаны и спортивная олимпийка.