— Зачем ты мне это рассказываешь? – Кирилл убрал ладонь с моей спины, чтобы помассировать глаза, и я почувствовала себя почему-то голой.
Словно его прикосновение успокаивало меня и дарило иллюзию защиты, а теперь это ощущение исчезло, и я осталась одна наедине со своими ошибками.
— Потому что в процессе меня прервал охранник, который тоже хотел узнать твои секреты.
Я скупо хмыкнула, потому что было невозможно не оценить эту иронию. Один воришка застал другого воришку на горячем.
— Какой охранник, Маша?
Громов резко выпрямился в кресле, и от неожиданности я едва не свалилась с его коленей. Он жестко удержал меня за плечи, притянув к себе, и даже слегка встряхнул, пытаясь поймать мой взгляд.
— Какой охранник?
— Мне больно, — я пошевелилась, пытаясь ускользнуть из его хватки, и к моему изумлению, он поспешно разжал пальцы, ослабив давление на кожу.
Может, и синяки не останутся.
— Я не знаю. Я спряталась за шторой и видела только его спину. У тебя все охранники одинаковые.
Несмотря на внутреннее напряжение, он усмехнулся.
— Но я слышала его голос. Он позвонил кому-то...
— Позвонил? Ты ничего не путаешь?
Громов требовательно, пристально выглядывался мне в глаза, словно надеялся найти там ответы или распознать ложь.
— Вот и я удивилась.
— И что он делал у меня в кабинете?
— Копался в твоем сейфе...
— Что?!
Он вскочил на ноги, и только его руки удержали меня от падения во второй раз. Я невольно зажмурилась, утратив контроль над эмоциями. В голове уже раздался стук перевернутого столика или разбитой лампы, или моей головы – в зависимости от того, что он примется крушить на этот раз.
Но в реальности в спальне стояла тишина, прерываемая лишь его тяжелым дыханием. Когда я открыла глаза, то встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня с сожалением и еще какой-то эмоцией, которую я не могла распознать. Которую я раньше не замечала в его взгляде.
— Он открыл мой сейф? В кабинете?
Он скрестил на груди руки, снова превратившись в бесконечно далекого мужчину, которого я едва знала.
— Да, — я кивнула, занавесившись от него распущенными волосами.
Признание выпило у меня все силы. А без его прикосновений стало еще тяжелее. Захотелось рухнуть в кровать прямо в одежде и уткнуться лицом в подушку, и больше ни с кем ни о чем не говорить.
— Вот же сука. Я так и знал, что среди охраны есть крыса.