— Я не поняла, зачем Вы мне все это говорите? —
Зинаида Андреевна совершенно сбита с толку, и пытается нащупать
привычную почву под ногами, — Вы что, влюблены в меня?
О, да, любовь-морковь!
— Конечно, как можно не влюбиться в такую женщину,
как Вы, Зинаида Андреевна, не просто красивую, просто красивых
много, но милую и очаровательную, обаяние которой…
— Но Вы же знаете, что я замужем, у меня сын, Миша,
вы же его видели…
— Да причем вообще тут замужем-незамужем, вон и
Карамзин сказал, «законы осуждают предмет моей любви», — вовремя
вспомнил я Гоголя. — Мы удалимся под сень струй!
— Каких еще струй…
— Голубых, искрящихся пузырьками, как шампанское в
бокалах!
— Что-то Вы уже совсем, Авангард, заговорились,
несете полную чушь, а я, как последняя дура, уши развесила, —
встряхивается Зинаида Андреевна, — пойду я, мои меня потеряли,
наверно.
Топчется у телеги, вздыхая и поглядывая на
меня.
— И спать давно пора, замотались сегодня, столько
отмахать, хоть и не на своих двоих, на телеге, но все равно…
И не ругаться вовсе приходила ты ко мне, Зинаида
Андреевна, а хотела того же, что и днем от лейтенанта, раз тогда с
ним не получилось. Понял я это сразу, только что может дать
страждущей физической любви женщине настолько израненный организм,
как у меня, проверять не хотелось. Но надо.
— Зина…
— Что? — Откликается поспешно.
— Спи здесь, куда ты пойдешь, там у них тесно,
приткнуться негде, а здесь я один на трехспальной телеге.
— Нет, ну что ты, как можно. — Опираясь руками на
край, и выискивая, как проще взобраться.
— Колено сюда поставь, и переваливайся, вот и
чудненько. Переверни меня на левый бок, только аккуратней,
ы-ы-ы…
Какого хрена я вообще делаю, нашелся
герой-любовник, пусть бы валила в свой угол.
— Больно?
— Терпимо. Подложи подушек под спину, чтобы не
завалился дальше. Все, теперь снимай все с себя и лезь под
одеяло.
Зина с преувеличенным спокойствием начала было
стягивать блузку, как вдруг съежилась сидя и отвернула голову.
— Смотрят! Бойцы встали и смотрят сюда!
— Да наплевать, ты завтра уедешь и не увидишь
никого из них никогда. Все, не боком, на спину ложись.
— Но как, ты же не сможешь… только не рукой!
— Только рукой, больше нечем. Не дергайся, лежи
спокойно, мне в плечо отдает болью.