— У тебя же эта рука ранена.
— Ничего, пальцы двигаются, кисть работает,
нормально все.
— Какие сегодня звезды крупные и яркие! — Зинуля
прижималась щечкой к моим губам, глубоко дыша, вздыхая, а иногда
вздрагивая, когда мои совсем не музыкальные пальцы задевали особо
нежную струну ее женской сущности. — Закроешь глаза, с той стороны
гремит, как будто гроза, а посмотришь в небо, и словно сразу ты в
далеких странах и фантастических мир… ах!
— Правда, хорошо? — Вытираю мокрую руку о нежную
грудь.
— Мне — да! А как с тобой, Авик, я бедром чувствую,
как тебе хочется.
— А не надо бедром, почувствуй рукой. — Более
интересные способы я не предлагаю, вряд ли Зиночка настолько
образована в вопросах любви, а обидится, ничего не получу.
— Хи-хи-хи, — тихо рассмеялась Зинуля, — никогда не
доила корову!
— Ни… чего… это не долго… я и так на грани…
— О, боже! И куда теперь все это?
— Ерунда, оботри ладошку о матрас в том углу, до
утра семь раз высохнет.
— Тут не только ладошка…
— Так найди тряпку, вон подушку возьми, их здесь не
считано.
Я блаженно откидываю голову, как же хорошо лежать
на боку после стольких дней на животе, как я раньше не догадался
время от времени менять позу.
— Слушай, ты же все знаешь, а я давно хотела
спросить, что с моим мужем. Он полковник и командовал дивизией.
Командует, я хотела сказать.
— Нет, точно ничего не скажу, но уверен, что все с
ним хорошо, здесь же не было больших окружений, с полковником и
комдивом ничего не случится. А Евгений Петрович и Глафира
Николаевна, они родители мужа?
— Да.
— Из дворян?
— Да, но потом Евгений Петрович в Красной Армии
воевал, в Гражданскую.
— А сама ты из крестьян? Что твои родители?
— Нет, не крестьяне, мама служила на станции, а
папа рабочий.
Оно и видно аристократку в первом поколении,
старики, как потомственные дворяне, ведут себя со спокойным
достоинством, а эта пыжится и оттопыривает губу при каждом удобном
случае, стараясь показать, что она выбилась из грязи. Да плевать,
сегодня мы помогли друг другу расслабиться, а завтра разбежимся и
не вспомним, не такой уж Зиночка драгоценный изумруд, если честно,
внешне все при ней, но характер в женщине в разы важнее.
Словно почувствовав мое настроение, Зина подняла
голову: