— Подъедем ближе, — прошу я возницу, раненые уже
разоружены, никаких инцидентов, стрельбы, сопротивления не
приключилось, фашисты дисциплинированно дали собрать
оружие.
— Товарищ майор, — подзываю Дергачева, — Вы
надумали, что делать с пленными?
— Нет, — майор напрягается, готовясь отстаивать
свои гуманитарные принципы.
— А у меня появилась идея. Найдите немца, у
которого ноги не особо убиты, дайте под зад ему ускоряющий пинок,
пусть он бежит к своему начальству и сообщит им, что мы предлагаем
обмен. Их раненых на батарею гаубиц и четыре пятитонных грузовика
со снарядами. И пусть поспешат, пока мы пленных не расстреляли, не
нервничайте, майор, последнее замечание только для ускорения
процесса.
— У нас не будет водителей на эти грузовики. Да и
гаубичная батарея нам не особо нужна, нам и то, что здесь на поле
немчура оставила, придется большей частью уничтожить.
— Так, конечно, но я просто не знаю, что еще
просить у этих уродов, самолеты нам ни к чему, да и танки тоже, а
просто так отдавать несколько сотен лишь слегка покоцаных тушек
тоже не хочется.
Майор отходит искать посыльного, а у меня
появляется новый собеседник.
— Товарищ командир, сапоги! — Неестественно веселый
боец с раскрасневшимся лицом ставит на чистую подушку прямо
перед моим носом пару запылившихся сапог.
— Спасибо, конечно, но зачем ты мне их принес? —
Сдерживаюсь, чтобы не наорать, парень хотел доброе дело сделать, —
ты видел, какие у меня лапы, — высовываю ногу из-под одеяла, — эти
сапоги мне на четыре размера малы.
— Отличные сапоги, товарищ Лапушкин, — нахваливает
даритель, — если нужда, и обменять можно.
— Спасибо, — еще раз благодарю, — брось возле
телеги, разберемся.
Сапоги может, и были отличными, но сейчас на
залитом кровью голенище правого дырка, однако разбрасываться обувью
не стоит, пригодятся, если не нашим бойцам, так в других
подразделениях босые найдутся, армия большая.
Отошедшего бойца сменяют двое других, спешащих
презентовать мне свою добычу сразу из трех пар сапог.
— Да вы охренели?! Чего вы их мне притащили?!
— Сам же сказал, сапоги нужны. Да ты не ругайся,
Лапушкин, лучше выпей с нами, не водка, но пьется хорошо! — Один из
них протягивает мне фляжку с булькающей жидкостью, очевидно тоже
конфискованную у фрицев. Вопиющее нарушение субординации и воинской
дисциплины, недопустимые фамильярность и панибратство! И первый
тоже был явно пьян, куда только смотрят младшие командиры, а ведь у
меня в микрополку кроме майора есть капитан, старший лейтенант и
минимум два лейтенанта, не считая старшин и сержантов. Вот работать
надо было с ними плотнее, а я даже не знаю, на какие подразделения
полк разбит, роты у нас или взводы, и сколько их и кто ими
командует. Это называется командир полка, ну, хорошо, самокритику я
после наведу, и приму к себе строгие меры дисциплинарного
характера, а какие меры принимать к этим двум раздолбаям?