Как я могла так обмануться?
Выдыхаю. Лезу в комод. Из верхнего ящика достаю пилочку, маникюрные ножнички и решительно иду в ванную комнату.
Судя по ракурсу на одной из фотографий, камера спрятана в душевой лейке.
Я хочу проснуться. Пусть все это будет кошмаром, но я вскрываю диск, на котором центральный выпуклый и зеркальный кружочек теперь не кажется просто частью дизайна.
Так и есть.
Под зеркальной круглой штучкой спрятана маленькая камера, которую я в ярости выдергиваю из корпуса и сжимаю в ладони.
Закрываю глаза.
Когда Алла мне сказала про Гордея, я думала, что хуже быть не может.
Как я ошибалась.
Как я, мать его, ошибалась.
Я оставляла этого извращенца без страха и подозрений с моими детьми. Меня начинает трясти.
Все это для меня слишком.
Я отказываюсь верить в то, что все годы доверяла тихому мерзавцу.
Да, можно сказать, что мы не властны над своими чувствами, однако у скрытых камер и слежки нет никакого оправдания.
Боже мой.
Я не боялась оставаться со свекром один на один.
— Нет, — сжимаю камеру крепче. — Нет… нет…
Он мертв. Его закопали, и я должна просто закрыть эту страницу. Мне сейчас важно уничтожить фотографии. Те, что я нашла, и те, что еще могут быть вместе с видео.
В телефоне свекра вряд ли что-то будет, потому что Алиса знала пароль, всегда могла схватить его в любой момент и без страха покопаться в нем. И сегодня с утра сидела с его смартфоном, пересматривала фотографии, рыдала и перечитывала переписки в мессенджерах. Переписки не были криминальными, подозрительными и варьировались от теплых и семейных до деловых и вежливых.
Может, в ноутбуке хранятся видео и снимки.
Как же тошно.
Или пусть все узнают, кем был на самом деле Вячеслав?
Нет. Лучше светлая печаль о хорошем человеке, чем все эти вопросы, которые сейчас терзают меня, и чувство гадливости.
Нет.
Я не хочу взглядов от свекрови, у которой, как и у меня, перевернется мир. Не хочу видеть в глаза родителей ужас, омерзение и чувство вины.
Можно, конечно, ткнуть рожей Гордея в дерьмо его отца, но… меня останавливает не желание его обезопасить.
Сейчас с камерой в руке я понимаю, что моего мужа в последнее время напрягали ласковые слова в мою сторону. Напрягали вечные советы, как быть хорошим мужем и как ему повезло.
Нет, в нем не было явной агрессии и он не огрызался на отца, но напряжение в нем было, раз я в такие моменты пыталась свести все в шутку или прибегала к убеждению, что муж у меня замечательный.