– Идеально, – прошептал он, циничная улыбка тронула его губы. –
Нестабильные Врата, порталы в кармачные измерения, слухи о «Камне
Сновидца», способном показывать пути между мирами… И все это – в
паре часов полета от ее текущего… убежища.
Он повернулся к своему адъютанту, верному охотнику А+ ранга:
– Готовы ли «Особый Конвой-7» и «Подарок»?
– Конвой наготове, босс. Тихий, быстрый, с маскировкой от
Системы. «Подарок»… – адъютант слегка замялся, – он доставлен, но…
стабильность на грани. Риск детонации высок.
– Риск – это специя жизни, – отмахнулся Чхве. – Упаковать все
максимально аккуратно. Мы отправляемся через час. Маршрут – через
«Мертвую зону» сканирования после той битвы. И… передать скрытым
наблюдателям у горы: пусть создадут небольшой, но заметный
«инцидент» на подлете. Что-то, что привлечет ее внимание, но не
спровоцирует. Стаю хищных мана-стервятников уровня А, например.
Надо дать ей почувствовать себя… нужной.
Горное Убежище
Тацумаки сидела на краю скалы, высоко над облаками. Внизу
расстилался ковер лесов, прорезанный лентой реки. Тишина здесь была
иной – не гнетущей, как в городе, а… пустой. Только ветер гулял по
ущельям. Она не нуждалась в убежище – ее телекинез создавал
невидимый купол, отталкивающий непогоду и любопытных. Но она
нуждалась в тишине.
Три дня размышлений. Три дня борьбы с яростью, которая требовала
выхода, и с новым, чуждым чувством – виной? Нет, не виной.
Ответственности? Слишком громкое слово. Это было… осознание
последствий. В ее мире сила героев и монстров была частью
экосистемы. Здесь ее сила была чужеродным телом, инфекцией. Она
*чувствовала* напряжение пространства вокруг себя, как натянутую
струну. Легчайшее неверное движение – и оно могло лопнуть. Слова
Антареса о «разрушении ткани реальности» звучали в ее ушах не как
угроза, а как диагноз.
– Знания о путях… о нем… Искушение было мучительным. Узнать, что
это была за сила, сломившая ее? Найти путь назад? Но цена – услуга
тому, кто выглядел холоднее космической пустоты. А слова Го Гун-Хи…
«Щит». Могла ли она быть им здесь? Среди этих хрупких людей, с их
хрупким порядком? Мысль казалась абсурдной.
Ее размышления прервало знакомое искажение пространства. Не
такое мощное, как у Антареса, но столь же чуждое. Она не
повернулась, но ее телекинез мгновенно среагировал, сжавшись в
плотный щит.