– Твои раздумья оставляют шрамы на лике этого мира, чужестранка,
– прозвучал голос Антареса. Он не материализовался полностью, лишь
его силуэт из звездной пыли мерцал в воздухе рядом с ней. – Время –
роскошь, которой у тебя нет. Баланс шаток. Мои «братья» начинают
замечать вибрации.
Тацумаки медленно повернула голову. Ее глаза были холодны.
– Твои сроки меня не интересуют. И твои «братья». Говори, что
знаешь. Или исчезай.
Антарес усмехнулся – ледяное движение звезд в его силуэте.
– Прямолинейна. Ценю это. Знания о путях между потоками
реальности… они древнее ваших цивилизаций. Они требуют ключей.
Артефактов силы. И… понимания природы того, что тебя сломило. – Его
«взгляд» стал пронзительным. – Та сила… она не была маной. Не была
пси-энергией. Она была… *отсутствием*. Абсолютным нулем в уравнении
существования. Анти-силой. Парадоксом.
Тацумаки замерла. «Абсолютный ноль». «Анти-сила». Это…
отзывалось. Воспоминание о том пустом, всепоглощающем ощущении,
когда кулак Саитамы встречал ее барьер. Не удар, а… стирание.
– Продолжай, – выдавила она.
– Артефакты, способные указать путь, скрыты в местах, где
границы реальности тонки. Одно такое место… недалеко отсюда. Но оно
опасно. И за ним уже охотятся другие. – Силуэт Антареса начал
мерцать сильнее. – Решение за тобой, Тацумаки. Остаться здесь, как
раковой опухоли на теле этого мира, медленно убивая его и себя?
Или… рискнуть, чтобы найти путь домой? Или… к разгадке твоего
поражения? Я вернусь за ответом. Когда город под тобой снова начнет
дрожать.
Силуэт рассыпался на мерцающие частицы, исчезнув. Тацумаки
осталась одна. Перед ней лежал затихающий, хрупкий мир. А в ушах
звучали слова о «раковой опухоли», «ключах» и «абсолютном нуле».
Выбор, который ей предстояло сделать, был не просто о пути домой.
Он был о том, кем она станет в этом чужом мире Solo Leveling –
разрушителем, щитом, или искателем запретных знаний. И где-то
внизу, в направлении Сеула, датчики АОК зафиксировали новый,
слабый, но отчетливый всплеск нестабильности – сигнал того, что
времени на раздумья действительно оставалось мало. Чхве Чон-Су
приступал к своей игре.
Воздух в горах был холодным и разреженным, но напряжение вокруг
Тацумаки сгущалось, как грозовая туча перед ударом. Слова Антареса
– «раковая опухоль», «абсолютный ноль», «ключи» – висели в ее
сознании, ядовитыми крючками цепляясь за старые раны и раздирая
новые. Она ненавидела его холодную расчетливость, его звездное
высокомерие. Но ненавидела еще больше правду, скрытую в его словах.
Ее присутствие действительно рвало ткань этого мира. Она
чувствовала это каждой клеткой своего телекинеза – легкое, но
постоянное сопротивление пространства, его хрупкий хруст под
давлением ее неконтролируемой силы, даже в покое. Как будто она
ходила по стеклянному полу, который вот-вот треснет.