- Пожалуй… - произнес Александр
Николаевич, разглядывая заряженные пистолетики, остро отточенные
ножи и прочие изделия. И, видимо, прикидывая последствия их
применения в силу своего разумения.
Вязкая пауза завершилась, и беседа
продолжалась.
Ни о чем.
Минута за минутой. Толстой оставался
собран и колюч, так как не понимал, что от него хотят и оружие
больше не грело его душу. Цесаревич же вместе с губернатором,
пытались пробиться через эту стену льда и отчуждения. Что Льва
только сильнее напрягало.
- Александр Николаевич, - наконец, он
не выдержал, - я, признаться, все сильнее и сильнее теряюсь в
догадках. Скажите, что такой человек, как вы, забыл в этом
маленьком городке на краю цивилизованного мира? И главное – зачем
вам я? Простой дворянин без кола и двора, который даже на службе не
состоит.
- Однако! – ахнул цесаревич.
Такого наглого нарушения этикета он
еще не встречал. Толстой же продолжил:
- Ваше императорское высочество,
прошу простить мою грубость, но я не привык к столичным ритуалам и
просто не знаю, как правильно себя с вами вести. Поэтому и спросил
прямо. А то мы уже четверть часа беседуем ни о чем, словно какие-то
купцы, ходя вдоль да около и не решаясь начать разговор о деле.
Это, конечно, безумно приятно, однако едва ли наследник империи
нуждается в таких беседах с провинциальными обывателями. Значит,
вам что-то нужно от меня. Что?
- Грубо… очень грубо, - произнес
цесаревич, усмехнувшись, а потом сменил тему. – Мне говорили, что
вы увлекаетесь Вольтером. Это так?
- Не так чтобы я им увлекался. Нет.
Просто отдельные его высказывания мне кажутся разумными. И уж точно
менее разрушительными, чем вся эта беготня с идеалистами.
- И в чем же разумность его
высказываний?
- С конца прошлого века начинает
набирать темп научно-техническая революция. Вы слышали о
пудлинговании и коксовании каменного угля?
- Разумеется.
- Вот с этих двух вещей она и
запустилась. Еще сто лет назад Англия закупала железо и чугун у
других стран, в первую голову у Швеции и России. А сейчас она уже
этого всего производит чуть ли не больше и лучше остальной Европы.
Используя не только для своих промышленных нужд, но и для поставок
нам. Можно, конечно, капнуть еще дальше и вспомнить внедрение в той
же Англии ткацких станков с машинным приводом, благодаря чему она
смогла получить много дешевых тканей для торговли. Но глобально
что-то изменило лишь пудлингование и коксование.