Полковник Бутурлин, ее муж, тут же сжал до хруста кулаки. Жаннет посмотрела на него удивленно и предостерегающе – и, как всегда, что называется, на скаку остановила.
– Мадам, так вы его не разговорите, – мрачно возразил ей Марков – Этому человечку лет восемьдесят, не меньше! В библейских летах сей старец. И сообразно этому… разговоры свои и дела ведет. Мы с ним пятую неделю здесь, в Кеми, проживаем. Так он каждую среду в монастырь наведывается, а в пятницу возвращается. Свои странно-скоротечные богомольные вояжи объясняет тем, что не достоин пока на сей святой соловецкой земле дольше пребывать, так как не все грехи свои отмолил.
– И не отмолит! – опять превратилась в светскую львицу Жаннет. – С пятницы по субботу там надо старые грехи свои отмаливать, чтобы новых грехов не натворить! – И обратилась к Порфирию Петровичу: – Вы меня поняли, о чем я говорю?
– Вряд ли этот библейский, как окрестил его Гаврила Гаврилович, старец имеет отношение к смертям этих монахов.
– А вот посмотрим, – улыбнулась Жаннет, – так ли он библейски стар? Водку-то почище драгуна нашего хлещет! Так что, думаю, Гаврюша, ты его все-таки «разговорил». – И она засмеялась, но тут же серьезно, врасплох спросила Маркова: – А собственно, зачем ты здесь оказался?
– Как? – несказанно удивился драгун – и ледяным трезвым взглядом посмотрел на нее: – Разве не знаете, мадам? Я здесь с «Историей Александрова царствования» разбираюсь. Вперед комиссией по этому делу выслан почву, так сказать, взрыхлить! Здесь, в Кеми, взрыхлил – теперь в монастырь еду. – И добавил разочарованно: – Я думал, вы… тоже! Нет?
– А я думала, что тебя сюда послали разобраться в убийстве автора этой «Истории», старца Симеона! – насмешливо, но и горько сказала Жаннет.
Марков от этих ее слов окончательно протрезвел. О смерти старца и трех монахов он впервые от нее услышал. Втайне от всех пока эти убийства были.
– Так что… не ехать мне, – спросил драгун, когда понял наконец-то, что сказала ему Жаннет, – здесь с моим библейским старцем разобраться?
– Поезжай! С этим старцем я сама разберусь, – ответила Жаннет и потупила свои лукавые очи.
Сон тридцать шестой, от Беса
Он мне всего лишь руку мою поцеловал – а будто там поцеловал. И мы оба это поняли.