— Что? — переспрашиваю, хмурясь. Ничего спросонья не понимаю.
— Еще хочу! — шепчет Бойцов и кивает на округлую грудь.
Нависая надо мной, он натягивает ткань белой майки. От старости она больше похожа на марлю и не скрывает ни одной детали.
Вздрагиваю.
— Ох… — выпускаю в воздух. — Тиму-ур! Не-е-ет... — Пальцами я врываюсь в ежик из мягких волос и слегка оттягиваю.
Нельзя.
Он мой начальник. Мы коллеги.
Нельзя — и точка.
Пока эти мысли, словно запоздалые телефонограммы, проносятся в голове, жесткие губы и горячий язык терзают торчащий сосок прямо через ткань.
По телу прокатываются мощные волны удовольствия. Они множатся, растут, становятся все ярче, а затем из всех уголков расслабленного тела ручейками стекают в низ живота и там замирают. Будто зрители на площади в ожидании праздничного фейерверка ко Дню города.
Желание всячески сопротивляться исчезает, потому что я, черт возьми, просто обожаю фейерверки.
— Тимур, Тимур, Ти-мур, — шепчу как завороженная. Губы облизываю.
Изрядно намочив слюнями майку над одним соском, Бойцов переходит ко второму. Терзает его безжалостно, кусает, тихо рычит.
Ладони Тимура разгуливают по моему телу. Гладят бедра, касаются между ног. Раздвигают их, чтобы ласки стали еще откровеннее. Чувствую настойчивые пальцы на клиторе и доверчиво трусь о них. Всхлипываю из-за отсутствия оргазма.
— Тиму-ур, — морщусь я.
Он оставляет сосок, приподнимается и… ядовито усмехнувшись, произносит:
— Валера-Валера… На троечку, говоришь?
— Что… — Словно из-под воды выплываю.
— Валера. — Надо мной нависает мама. — Валерка, черт тебя дери, девка!
— Что? — Вскакиваю с постели и сразу же проверяю на себе злополучную майку.
Краснею хуже вареного рака.
— Что-что? На работу, говорю, опаздываешь. Лыбишься во сне как дура, вся в отца-козла.
— Сон приснился, — бурчу себе под нос, натягивая мохнатые тапки.
Несмотря на нестандартный подъем и все еще не развеявшийся, еле уловимый флер от страсти полуголого майора, который аппетитно завтракал моими сосками, я чувствую себя пришибленной. И мир вокруг такой же. В салоне автобуса — удивительно тихо, как и в отделении.
Скинув черное пальто, на которое наконец-то сменила слишком жизнерадостный кислотно-желтый плащ, я заправляю выбившуюся водолазку в джинсы и усаживаюсь на свое рабочее место. Разбираю вчерашние показания. Оформляю все по правилам, готовлю к передаче следователю.