Наставник вернулся, неся в руках
глубокую чашу с водой, больше напоминавшую таз, и стараясь не
расплескать её на ходу.
— Он что, был собирателем
легенд?
— Физиком-теоретиком, на самом деле.
— Видя её недоумение, он довольно кивнул. — На протяжении долгих
лет занимался проблемами механики: всей этой ерундой с сохранением
энергии и однородностью времени, а потом... Потом появилась
она.
— Он тоже был волшебником? — Девочка
заёрзала в кресле, почувствовав, что нащупала важную ниточку. О
своей родне Рейнарт прежде не говорил.
— Он был исследователем. А изучать
других гораздо легче, чем себя. — Что-то в лице неуловимо
изменилось, и нить оборвалась, не успев натянуться.
Гёделе разочарованно шмыгнула носом.
Единственное, что она знала о ван Адденсах на сегодняшний день, это
то, что вот уже несколько поколений семья владела домом номер
восемь в переулке Ваасрихт. О том, что у Рейнарта не было ни
братьев, ни сестёр, она лишь догадывалась. Он не любил
распространяться о прошлом.
— Ударь, — приказал он, вернувшись к
чаше с водой, которую поставил на низкий стол перед Гёдой.
— Зачем?
Вопрос вылетел сам собой, прежде чем
девочка прикусила язык. Ей следовало помнить, что глупых заданий не
бывает. Бывают глупые вопросы.
— Просто ударь ладонью по воде. Это
сложно?
Насупившись, Гёда закатала рукава.
Как бить? Ладонью или ребром? Сильно или чуть-чуть? Почему она об
этом думает? Это ведь такая мелочь, зачем усложнять? Проклятье!
Рейнарт смотрел выжидающе.
Разозлившись на саму себя, она поспешно шлёпнула выгнутой ладошкой
по зеркальной глади. Брызги разлетелись в стороны, и Гёделе
отпрянула.
— Фу, ледяная же!
— Смотри на рябь, — тут же
скомандовал Рейнарт, оставшись равнодушным к её жалобе, — и говори
всё, что видишь.
— Воду, — буркнула она, вытирая
щёку, — которая плеснула через край.
— А что теперь?
Прошло несколько мгновений, прежде
чем Гёделе смогла с уверенностью произнести:
— Теперь всё стало по-прежнему.
Поверхность воды разгладилась. Это снова какая-то хитрая
аналогия?
— Это Завеса. — Рейнарт кивнул,
придвинувшись ближе. — Та тонкая грань, что отделяет воду от
воздуха, которым наполнена эта комната. От всего мира.
— И я только что разорвала
Завесу?
— На краткий миг — да. Иногда
воздействие оказывается столь сильным, что направленный поток
шрафта вспарывает завесу, как твоя ладонь. Тогда брызги,
принадлежащие чужому миру, проникают в нашу реальность.