В полумраке он разглядел прилавок с
отрезами ткани и зеркало в потускневшей раме. Не успел удивиться,
как портной снимает мерки в такой темноте, как его окликнул
старушечий голос.
— Чем могу помочь, менэйр?
Хозяйка стояла на пороге, кутаясь в
шаль. Владельцы лавок нередко жили за стеной, совмещая работу и
семейный быт. Бизнес передавался в наследство, и многие жители
Иг-Ховена вели нить родословной сквозь века. Даже теперь, когда
ремесленники перестали считаться отдельным сословием.
— Доброе утро. — Дитрих снял шляпу.
— Я хотел задать вопрос, мефрау. Если позволите.
— Расценки у нас тут. — Старуха
ткнула в пришпиленный к стене лист бумаги. — Вам костюм
подшить?
Говорила она громко, как и все
глуховатые люди, поэтому Дитрих на всякий случай повысил голос.
— Я не за этим. К вам не заходил два
дня назад мальчик? Лет двенадцати на вид, вот такого роста, — он
провёл ладонью по груди. — Должен был забрать заказ для отца.
— Мальчик? — Хозяйка удивилась,
будто впервые услышала о существовании детей. — Не помню
такого...
— Может, кроме вас был кто-то ещё?
Дети или муж, кто мог его обслужить?
Старуха попятилась, и Дитрих понял,
что сглупил. Вполне безобидный вопрос заставил её подумать о
худшем. Будто здесь было что красть.
— Нет, — отрезала она. От маски
гостеприимства не осталось и следа. — Вы бы ступали, раз пиджак
того... не собираетесь.
Дитрих вздохнул. В другой ситуации
он предъявил бы значок, разом избежав догадок, и сэкономил время.
Но нельзя. Барт чётко дал понять, что в этом расследовании он всего
лишь старина Гасс.
— Извините. Уже ухожу. — Он
попрощался и, надев шляпу, выскользнул за дверь. Ещё не хватало,
чтобы подозрительная бабуля обратилась в полицию.
Отойдя чуть подальше от крыльца, он
закурил. По всему выходило, что заказ Хенрик Младший так и не
забрал. А мальчишки из Гавани заверяли в один голос, что он
отправился сюда. Разговорить их оказалось проще, чем пожилую
мефрау: язык улиц Дитриха не подводил. Слишком сильно в них
чувствовалась знакомая кровь. Слишком явно проступали знакомые
черты.
Дитрих щелчком отбросил окурок и
напоследок окинул дом взглядом. Ни следа шрафта, ни малейшего
намёка на магию. Вряд ли Хенрика что-то связывало с «принцессами».
Утверждать он бы не взялся, но для Дитриха существовало два
отдельных дела, причём второе мешало первому.