Отыскав напарника, Дитрих опустился
в соседнее кресло. Пожал протянутую руку.
— Пришёл заранее, чтобы занять
лучшие места. Чувствую, нас ждёт нечто любопытное.
— Ты уже в курсе, — скорее
утверждение, нежели вопрос. — Шлотман поделилась новостью с любимым
учеником?
— О нет. Боюсь, у нас с Маргарет не
настолько тесные взаимоотношения. — Губы Моритса дрогнули в
усмешке. — Могу лишь догадываться и перебирать варианты.
Несмотря на сожаление, выглядел Рудо
бодрым и вполне довольным жизнью. Стоило Дитриху это отметить, как
внутри что-то царапнуло, и он отвернулся.
Трудно было не заметить, что в зале
собрались только волшебники. Прочие клерки остались на рабочих
местах.
Наконец, воцарилась тишина, и с
первого ряда поднялась Старуха. Сухая, подтянутая, в строгой юбке и
приталенном пиджаке цвета красного вина. Седые волосы забраны в
высокую причёску, на груди красовалась причудливая брошь. Но
поразило Дитриха другое. Впервые за много лет он видел на тонких,
всегда презрительно поджатых губах, улыбку.
Возможно, всё объяснялось просто: у
Старухи была на него аллергия или что-то вроде. У Дитриха порой
создавалось впечатление, что она знает о нём всё. Даже то, о чём он
не рассказывал. Никому.
Рядом с её любимчиком Рудо он
выглядел безродным мужланом с крупной надписью «Мёртвая гавань» на
лбу. Дитрих не строил иллюзий на свой счёт: он знал, какое
впечатление производит на людей при первой встрече. Следователь,
выглядящий, как уголовник... Ну не ирония ли?
Поёрзав в кресле, он опёрся о
подлокотник, подавшись чуть вперёд.
После коротких аплодисментов Шлотман
заговорила:
— Менэйры и мефрау, дорогие коллеги,
рада приветствовать вас всех! Сегодня мы собрались по
торжественному случаю...
Дитрих обернулся, выискивая среди
собравшихся репортёров и писак. Ему с трудом верилось в сияющую
каргу. Уж скорее это было тщательно разыгранным спектаклем.
— Накануне годовщины подписания
Конвенции о правах Одарённых и внесения Четырнадцатой поправки в
Конституцию Республики, я рада сообщить вам о новых переменах,
касающихся магического сообщества. Но прежде, — она сделала паузу,
— почту за честь предоставить слово лидеру Народной партии,
Премьер-министру и Главе Правительства, менэйру Людвигу ван
Ритте!
Зал утонул в аплодисментах, когда
ван Ритте занял место у трибуны. Ухоженный, лоснящийся
либерал-демократ в сверкающих очках и с золотыми запонками. Дитрих
заранее предчувствовал длинную речь — минут этак тридцать
красноречия — и не ошибся.