Когда шумная засорённая выхлопами улица с пестрящими неоновыми
вывесками рекламы, торговыми автоматами и переполненными парковками
вдруг будто расступилась перед ним, — Такедо замедлил шаг, а потом
и вовсе остановился.
Впереди, в тупике он заметил небольшой магазинчик.
Ничего примечательного на первый взгляд — таких
по городу разбросаны сотни. Во многих продавали разную
ерунду, сбивая цены соседей, лишь бы прокормиться и, как
водится, такие заведения часто прогорали. Грязные тупики часто
не соответствовали тому, что скрывали обшарпанные двери:
за ними таились лавочки с едой, нелегальным оружием,
«чёрными» программами или услугами секс-андроидов. Такедо знал, что
многие успешные дельцы намеренно укрывались за ветошью
и хламом, чтобы как можно дольше скрываться от визитов
полиции и агентов СБНР. И не то, чтобы он был
ходок по подобным местам, но трудное детство научило
разбираться, куда можно зайти, а куда вообще не следовало
соваться. Сегодня ноги привели Хисаиши на одну из сотен
улочек, на которой он был очень давно, а может
и не был совсем — город менялся настолько
стремительно и умело, что без подключения к Сети
определить название переулка зачастую было невозможно.
Витрина, хотя и укрывалась за решеткой, но хорошо
просматривалась. Среди сотен сувениров и древних безделушек
Хисаиши выхватил взглядом высеченную из камня крылатую женщину
и замер, боясь спугнуть видение. Взор изумрудных глаз статуи,
казавшейся живой, необъяснимо притягивал Такедо. Тяжелый метал
антивандальной решётки будто сдерживал эту редкую птицу,
не давая покинуть загнивающий и грязный город.
Словно завороженный, угонщик пошёл к витрине, желая лучше
рассмотреть эту красоту. Не расписанные похабщиной стены,
не бездарные граффити и листовки, а волшебное
создание из другого мира, детских грёз и надежд предстало
перед Такедо.
Существо неземной красоты из светло-серого мрамора, стояло,
обхватив себя за плечи; одно крыло было отведено
в сторону, второе — словно поджато, и потому немного
походило на подбитое. Во взгляде затаилась недосказанная
сказка; губы застыли в полуулыбке, придавая лицу ещё
большую загадочность. Было ли в женщине
что-то далёкое и совершенно забытое от его матери, или
так лишь показалось в свете неона, но Такедо внутренне
вздрогнул, не веря, что всё происходит наяву, что
он не витает привычно в Сети. Нет,
он по-прежнему стоял в обшарпанном тупике,
из решетки канализации валил сизый дым; кто-то матерился
и блевал в стороне; кого-то потащили в сторону
выяснять отношения. Все было привычно, кроме этой каменной
гостьи.