— Кто ты? — его хриплый шепот канул
во мрак тихого дома.
Ответа не было. Но он уже откинул
одеяло, внезапно поняв, что нужно делать.
Скоро от высившейся во мраке черной
скалой громады собора в направлении западной окраины неторопливо
направился темный силуэт, избегая редких фонарей и хрустящих
гравийных дорожек. В одной руке он держал небольшой чемоданчик с
инструментом, а в другой — небольшой, но мощный фонарик.
*
*
*
Йон открыл горячий кран на максимум,
наполняя ванну. В кухне зашумел, переходя в режим форсажа,
старенький газовый водонагреватель. Это кажется невероятным, но у
них в квартире была самая настоящая, добротная чугунная ванна!
Обычно владельцы квартир борются с этим пережитком темного
прошлого, заменяя практичной стеклянной душевой кабиной, экономя
пространство и заодно не провоцируя жильцов на повышенный расход
воды. Но в случае с их квартирным хозяином — тот был слишком ленив,
чтобы заниматься подобной чепухой, за что Йон и особенно Катталин
были ему весьма благодарны.
Они приняли ванну вместе, горячую, с
обильной пузырчатой и ароматной пеной. Во всей квартире остались
гореть лишь несколько свечей, создавая романтичный полумрак.
Правда, заранее было решено обойтись без всяких “глупостей”:
во-первых, ванна — штука довольно скользкая, покатая и неудобная —
можно что-нибудь важное себе ненароком повредить, а во-вторых,
полчасика попредвкушать эти самые “глупости”, сидя после водных
процедур в обнимку в уютном кресле, завернувшись в полотенца и
попивая вино, уже само по себе было удовольствием весьма
волнующим.
И тут Йон чуть все не испортил.
Пригубив свой бокал, он спросил невпопад:
— Скажи, а если честно, что ты
думаешь про детей?
— И ты, Брут?!!
— Я просто...
— Вы что, сговорились?! — Катталин
залпом выпила свое вино и напряглась всем телом, выказывая
намерение оставить мужа в кресле в одиночестве.
— Ш-ш-ш! Конечно, нет! — Йон
совершенно не собирался отпускать жену. — Вряд ли справедливо
подозревать меня в сговоре с твоей мамой... Мне на самом деле
интересно, что ты обо всем этом думаешь. Катталин-мини довольно
миленькая, разве не так?
— Да, она смешная... — непроизвольно
улыбнулась ведьма, враз успокоившись: эмпатия — великая вещь,
все-таки.
Она расслабилась и снова прильнула к
мужу.