При пожарах в Лауселае было
предписано бить в главный церковный колокол; собор был на
противоположной стороне поселка, и, наверное, посылать туда
дряхлого хромого Кепу было не слишком рационально, но никто не
собирался добровольно пропускать такое событие. Алтарник потоптался
под осуждающими взглядами соседей, прислушался к собственному
чувству долга и, досадливо покачивая головой, отправился будить
священника, торопясь изо всех сил, чтобы успеть вернуться к приезду
пожарной команды. Он битых пять минут стучал в дверь маленького
белого домика, то и дело оглядываясь на близкое зарево, словно
опасаясь, что без него произойдет все самое интересное. Наконец
сверху открылось окно, и раздраженный голос пресвитера Игнасио
проскрипел:
— Кто там? Вы в своем уме? Вы знаете,
который час?
— Ваше преподобие!
— Что вам нужно?!
— Ваше преподобие... Пожар у нас
случился! Глядите сами! — алтарник махнул рукой в сторону ярких
всполохов. — Народ, вроде как, набат требует, чтоб, значит, как
положено!
— Кепа, это ты? — священник, наконец,
узнал голос. — Пожар говоришь? И что горит?
— Дом полоумной Эльзы, вроде как...
Горит сильно, аж жуть!
— А она сама что ж, выскочила?
— А вот тут никто не ведает — давно
ее не видали... Так что, будем в колокол бить?
В отдалении послышался вой пожарной
сирены.
— А ключи от колокольни ты захватил,
а, Кепа?
— Я? А они разве ж у меня?
— Конечно, я сам их тебе на той
неделе отдал!
Кепа и так сутулый от природы, совсем
сник, представляя как ему тащиться через весь поселок домой за
ключами, потом обратно... Так и пожарных пропустишь!
— А, может, ну его? Вон тушить уже
едут, что зазря трезвонить?
— Сам тогда людям все объясняй... А
завтра с утра мне расскажешь, что там к чему, а я спать пойду, не
хватало мне еще среди зевак отираться!
Окно с треском захлопнулось, и
обрадованный Кепа почти вприпрыжку заковылял встречать
пожарных.
Большая красная машина, оглушительно
завывая и подсвечивая стены домов оранжевыми маячками, вывернула
из-за поворота и резко затормозила перед горящим домом. Водитель
отключил сирену, и на мгновение все стихло, если не считать гула и
треска пламени. И в этот самый момент обгоревшие стропила не
выдержали и, с оглушительным грохотом, крыша, вся целиком,
провалилась внутрь каменных стен дома. В черное небо взметнулся
столб искр и дыма, волна жара заставила толпу отпрянуть.