А я ходил с ребятами на сбор хвороста и трав и каждый вечер
хвалился достижениями, проходил новые тропы, хвастаясь очередным
прорывом. Я не был бы бесполезным ребенком, способным жить только
за счет своей мамы, я бы считался взрослым и вносил посильную лепту
в жизнь района. И в четырнадцать лет я был не худющим недоразвитым
мальчишкой, стесняющимся печати на плече, а крепким и загорелым
подростком с упругими мышцами и уверенной улыбкой. Прямо как дети
вокруг меня.
Я почувствовал легкое прикосновение к плечу. Это была Пинь:
- Шико, что случилось? Ты плачешь. Тебе больно? Невкусно? -
девочка, взяв на себя обязанности учителя, посчитала, что должна
теперь заботиться обо мне и в городе. Смешно - обо мне заботилась
десятилетняя малышка.
- Нет, Пинь. Все очень вкусно. Я просто подумал, как жаль, что
мама не может поесть вместе со мной, - и с последними словами
внутри меня рухнула стена, барьер, который я возвел в тот день,
когда мама умерла. Я не плакал тогда, больше переживал, как же мне
выживать и откуда брать деньги на продукты. И лишь здесь, впервые
за полгода ощутив сытость и безопасность, я смог разрыдаться и
оплакать ее смерть по-настоящему.
А пухлощекая маленькая девочка успокаивающе хлопала меня по
плечу и молчала.
- Шико! Шико-Шико-Шико! - послышался издалека радостный вопль. -
Ну как тебе наш Лес? Штаны не намочил? Пинь, он хворост-то
принес?
Чуть не опоздав на раздачу, на площадь выскочил улыбающийся
Байсо в той же алой рубахе, что и вчера. За секунду он обежал всех:
с кем-то поздоровался, с кем-то стукнулся кулаками, церемонно
поклонился стряпухам, наполнил тарелку до самых краев и внезапно
очутился рядом со мной, плюхнулся прямо на камни,
прихлебывая суп.
- Да уж получше тебя справился, - едко сказала Пинь. Кажется, ей
не очень нравился Байсо. - Кстати, Шико, ты спрашивал, до какой
тропы дошел этот бездельник. Так вот он пока не сдал и первую
тропу.
- Это по которой мы ходили? - удивился я.
- Нет, мы были на нулевой. На ней и младенец справляется, не то
что Байсо. Этот балбес никак не научится отличать кровавых бабочек
от лазурных, - продолжала издеваться Пинь.
Но Байсо, казалось, все ни по чем. Он спокойно уплетал свой обед
и продолжал перемигиваться с другими ребятами.
- Пинь, ты не права, - раздался низкий мужской голос позади.