В очередной раз из медитативного
состояния его вывело прикосновение движущегося воздуха к коже,
когда открылась дверь. Тобиус вернулся в полное сознание, и левая
рука под одеялом сжала рукоятку ритуального ножа. На протяжении
пяти дней в одно и то же время служанки приносили ему подносы с
едой. Раз за разом одни и те же женщины, которых он знал по запаху,
звуку шагов, голосам и даже по именам. Тобиус прислушался, но не
узнал шагов. Тогда он принюхался.
– Здравствуй, Райла, я чувствую твой
запах.
– И чем это от меня пахнет?
– Женщиной. – Волшебник усмехнулся,
садясь на кровати. – Что привело тебя сюда?
Она медлила.
– А ты… ты так и будешь сидеть с
повязкой на глазах, Седой?
Тобиус ничего на это не ответил, он
ждал, и гостья это поняла.
– Я просто хотела поблагодарить тебя
за то, что спас мне жизнь тогда…
– Ерунда, – спокойно опроверг он, –
ты не дала зарубить меня, я не дал вскипятить кровь тебе. Квиты.
Зачем пришла?
– Я уже сказала…
Он лишь хмыкнул.
– Еще я хотела передать тебе то, что
Годлумтакари рассказал мне тогда. Когда направлялся к вершине
башни, он случайно увидел двоих с отрядом хобгоблинов. Одного из
них он узнал – тот нес в руке плеть…
– Ибехей Поработитель, знаю. Если
Годлумтакари был рабом-гладиатором в Аримеаде, наверняка он повидал
таких, как этот Ибехей. Рабы патологически ненавидят
надзирателей.
Ему было приятно слышать ее дыхание,
волнующий и взволнованный, самую малость хрипловатый голос.
– Хватит выдумывать причины, я знаю,
почему ты пришла, – с неожиданной мягкостью проговорил волшебник. –
Ты боишься.
Она медлила, пока не собралась с
силами и не выдала:
– Тебя, что ли, Седой?
– Возможно, и меня, но в первую
очередь себя самое. Давай, Райла, задай вопрос, который пляшет
колобенку на кончике твоего языка.
– Курва, – выдохнула она сквозь
стиснутые зубы. – Поклянись именем Господа, что ты не… ты не…
– Что я не использую на тебе никаких
приворотных чар, – закончил он, – так?
– Да, – несколько даже обиженно
воскликнула мечница.
– Я сделаю лучше. Клянусь именем
Джассара Ансафаруса, что не дурманю твою голову какими-либо чарами
или зельями. А теперь ты поклянись именем Господа-Кузнеца, что не
творишь надо мной никакой приворотной волшбы.
– Что?!
Тобиус почувствовал, как искренне она
вскинулась, и улыбнулся.
– Сядь. Успокойся.