Илья Крымов
Драконоборец. Том 1
Пролог
Румяна всегда поднималась раньше отца
и матери. Она умывалась, заплетала косу и шла по утреннему холодку
выпускать кур и кормить свиней. Распалить горн в кузне – тоже была
ее работа. Обычно к этому времени на пне возле поленницы уже сидел
Томех Бэлза по прозвищу Бухтарь, который всегда появлялся до первых
петухов. В тот день он тоже там сидел, сонно чесал свою безобразную
седовато-русую бороду и дымил люлькой, выточенной из кукурузного
початка.
– Опять затемно явился? И чего не
спится тебе?
– Брх-мрх-мрсм…
– Эх, ну и дурень! Чем честнее
человек – тем крепче его сон, не слыхал такого?
– Ухм… нав-мрам…
Румяна покачала головой и открыла
ворота кузни. Вообще-то при отце она не осмелилась бы так говорить
с Бухтарем, но пока тот спал, можно было и поворчать.
Когда пламя в горне приобрело нужную
силу, а заготовки в его горячем жерле раскалились добела, она
вытянула одну щипцами, уложила на наковальню, и Бухтарь со звоном
опустил на прут большой молот – искры ринулись во все стороны.
Румяна ударила два раза маленьким молотком и перевернула заготовку,
чтобы Бухтарь вновь обрушил на нее большой молот, и так раз за
разом. Бил он умело и точно, и даже то, что не хватало правой руки,
не мешало работе. Бывший наемник вообще все хорошо делал своей
единственной рукой и дичился, когда кто-то пытался ему помочь.
В кузню вошел отец, уже немолодой, но
крепкий мужчина, такой же седовато-русый, как и Бухтарь. Он кивнул
дочери и помощнику, взял третий молот и влился в работу.
Через несколько часов пришла пора
передохнуть, и Румяна с отцом вернулись в дом, где мать уже накрыла
на стол. Бухтарь вернулся на колоду и закурил. Он перестал
трапезничать вместе с ними с тех пор, как вдова Лешек повадилась
носить ему еду. Вот и опять она вошла к ковалю во двор, высокая,
немного полная, румяная женщина в опрятном и довольно дорогом
сарафане.
Румяна, смешивая в миске манку с
сахаром, наблюдала через маленькое окошко, как угрюмый калека
запивает хлеб и мясо парным молоком, а Ива любуется на него, будто
на чудо какое-то.
– Ма, а правду говорят, что Ивка к
Бухтарю в женки набивается?
Богдана отвесила дочери
подзатыльник.
– Не твоего ума это дело, девка, ешь
давай!
Мать семейства поймала взгляд мужа и
пошевелила бровями.
– А если даже и так, то что? –
скрипнул он, уткнувшись в свою миску. – Бухтарь мужик ладный, на
все дела мастер, даром что кривой. В шинке, почитай, и не бывает,
коваль, плотник, цирюльник, вой в прошлом, кругом молодец. А Ивка
уже давно траур относила, все чин по чину. И сорванцы Лешек только
его во всей деревне и слушаются. Славно пришелся бы такой мужик да
на Ивкино крепкое хозяйство… Тебе, Румянка, тоже неплохо было бы
приглядеться, хорошие мужики – они ить не на каждом углу
встречаются.
