Двумя незаметными жестами и
невербальной словоформулой Тобиус рассеял все негативные эффекты,
после чего подошел к зарешеченному окну. Он смотрел в ночь и думал,
пока гном радовался внезапному облегчению. Впрочем, радость его
быстро угасла.
– А самое подлое, что этого червя
нельзя с нами на каторгу утащить! Он-то верняк в любом разе
отбрешется, мол, входил в доверие к преступникам, а я, если вообще
заговорю со стражей, приговор себе подпишу! Все, прощай родная
гора, здравствуйте чужбинные каменоломни!
– Не кисни, Бахон, может, нас
диаспора выкупит?
– Диаспора? – издеваясь, повторил
гном. – Чья диаспора, рвать твою кормилицу?! Моя или твоя? За тебя,
может, и попытаются положить что, а ради меня, попаданца, мои
сволочные родичи и марки медной не предложат! Да и не выкупаются
те, кто с магией связался, Церковь не позволяет, ты разве не…
– Что будет дальше? – Голос Тобиуса
зазвучал так неожиданно и был столь спокоен, что гном вжался в
решетку спиной.
– Дальше будет допрос, Кривой. Завтра
поутру в околоток явятся дознаватели от Церкви и Ока или тебя к ним
отправят. Да и начнут они выпытывать – мол, откуда взял, где
нашел?
Тобиус кивнул, отошел от окна и сел
посреди камеры, поджав под себя ноги. Через некоторое время Бахон
так осмелел, что приблизился к нему и помахал перед лицом
рукой.
– Он это чего? – подал голос человек,
посаженный с невысокликом.
– Кажись, спит с открытыми глазами. И
пусть, – ответил гном, пятясь, – а то мне как-то не по себе рядом с
ним. Хватка у этого душегуба как у гренделя[5], хрен вывернешься,
пускай уж лучше спит.
Он понимал, что опоздал, надо было
бежать раньше. Ни в руки Церкви, ни в руки Ока попадать нельзя.
Если придется, он и в Дикой земле схоронится. Пусть там и смерть на
каждом шагу, но ему-то не привыкать.
Тобиус вынырнул из медитативного
состояния за час до рассвета, к этому времени все остальные узники
уже спали, а он вновь привел астральное тело в порядок и установил
стабильную связь с Даром. Теперь не составило бы труда вырваться из
холодной или сбежать незримым. Прежде чем Тобиус решил, как именно
ему следует поступить, снаружи послышались шаркающие шаги.
Один из стражников приближался, неся
в руке плошку с фитилем, торчащим из сала, и, щурясь, заглядывал
сквозь решетки.
– Ты, кривой, на выход!