– Мне больше всего запомнилось, как этот Чух стал выдвигать свои уши и конечности. Как будто он сам и все его тело было из пружинок или маленьких насосиков, которые как бы заводились спрятанным где-то в животе моторчиком, как бы, – запутался в непривычно длинной речи известный мастер на все лапки Большой Паква, смутился и замолчал.
– Мы сразу его прозвали Чухом за то, что он так странно чихал, – уточнил мудрый Умква. – А чтобы никто не спутал нашего Чуха с другим, мы его назвали Болотным.
А то мало ли. Может быть, такие же Чухи и в лесу, и в поле имеются, и на деревьях растут, то есть, я хотел сказать, живут.
– Конечно, мы скоро узнали, что это не чихание, а зарядка, как Чух говорил, «самозаводка», – включился в разговор заслуженный боец Старква.
У него не было передней лапки, и он прыгал, опираясь на прутик.
– Итак, я продолжаю, – проворчала старая лягушка, когда наступила тишина, – на моих глазах…
И опять несколько нахальных молодых лягушат дерзко стали квакать, сопровождая кваканье свистом и хохотом. И где только молодежь этому учится? Но они было убеждены, что бабушка подслеповата, а уж тем более в сумерках давно не могла ничего различить. Старушка обиженно замолчала, дожидаясь, пока мамы или старшие братья не схватят за ноги озорников. Рассказ возобновился.
– На моих глазах, – с упорством произнесла Баква, – тростник, росший на кочке, и сама кочка стали подниматься, расти. Потом на моих глазах, – снова многозначительно сказала лягушка и стала вращать глазами, покрытыми пленкой, – этот тростник зачихал и провалился в середину кочки, а сама кочка запрыгала. И вот тут из мха вдруг показался этот… И стал чихать. Чихал или лучше сказать чухал, чухал, а потом предстал перед моими глазами… – Старушка сделала паузу и оглянулась по сторонам, грозя предполагаемому обидчику сжатой в кулачок лапкой. – А потом предстал прямо передо мной, перед глазами в том виде, в каком вы все его потом увидели.
Старушка явно переборщила со словами видеть, вид, глаза. Но никто уже не обращал на это внимание. Все заворожено слушали, еще и еще раз переживая чудо появления на болоте этого необыкновенного существа.
– Ну вот, когда он, наконец, окончательно прочухался, он и обозначился во всей красе, – закончила почтенная Баква, хохотнула, явно довольная своей шуткой.