– Воин! Воин! Воин! – заорали и остальные.
– Теперь же предки определят его возможную судьбу и
предпишут место в нашем клане, – продолжал шаман. – Да свершится
ритуал!
– Великие предки! Великие предки! – вскидывая руки
вверх и сгибаясь до самой земли, отбивали глубокие поклоны стоящие
у стены помощники.
Неужели и правда колдует, или всё же это фокусы для
лохов? – думал Калин, наблюдая за действиями шамана. Верить в это
не хотелось, и в жизни бы не поверил, если бы сам не обладал
заговорённым оружием.
Хузар, отпустив руку мальчика, поднял дымящийся
горшочек с пола и, сунув в него два пальца, вынул белую
субстанцию и принялся разрисовывать лицо Калина. Мазь
оказалась тёплой, почти горячей. Хузар поднял вторую посудину.
Калин думал, что это красная краска, но нет, там находился
желтоватый порошок, похожий на пепел. Почему-то представилась
картина горящих человеческих тел, и дыхание тут же сбилось.
«Нет, нет, – думал он, – надеюсь, это не прах
сожжённых людей».
– Теперь тебе надо идти вокруг колец и ждать знака
предков, – Хузар указал на ритуальные художества испачканным в
белом пальцем. – От их решения будет зависеть выбор твоего первого
узора и, скорее всего, дальнейший образ жизни.
– Как это? – с детской непосредственностью спросил
Калин.
Хузар не ждал вопроса, но всё же решил удовлетворить
любопытство своего нового родича.
– Предки, они мудры и всевидящи. Они могут видеть
нашу внутреннюю сторону, то, на что мы способны, и к чему на самом
деле лежит душа. Вот этот предок, – указал он на ближайший символ,
– при жизни был великим врачевателем, и, если он обозначит
испытуемого, то, скорее всего, из него получится
неплохой лекарь. По крайней мере, его отдадут в ученики и будут
пытаться обучить этому. Понял теперь?
Калин кивнул.
– Иди, и пусть предки укажут тебе путь, – вроде как
благословил мальчика Хузар и легонько подтолкнул в
спину.
Медленно, стараясь ничего не задеть и не наступать на
линии, Калин пошёл вдоль первого круга, сопровождаемый скачущим и
воющим шаманом. Проходя мимо очередного черепа со свечой, он
внимательно рассматривал нарисованные знаки. Долго ничего не
происходило – все предки молчали, круги заканчивались, и вот
остались последние три. Калин приблизился к седьмому по счёту.
Знак, нарисованный у основания черепа, напомнил осьминога с
множеством точек внутри, свеча, до этого горевшая ровным пламенем,
полыхнула так, что Калин шарахнулся в сторону. Шаман, кружась,
двигался дальше, не заметив, что мальчик остановился, а когда,
наконец, шаман обнаружил это, то замер с непонимающим выражением на
лице. Он вернулся назад, к подростку, и, нагнувшись, внимательно
посмотрел на «подсвечник». Скривился, пробормотав неразборчиво
проклятье, адресованное некому криворукому выродку, злобно зыркнул
на одного из своих помощников, голова которого медленно вжималась в
плечи.