Парень слегка поклонился моей матери и опять заговорил по-русски:
– Здравствуйте, меня зовут Костя, это по-русски, а по-китайски Юй Пин. Спасибо, что вы согласились меня принять в вашей семье.
– Ну, я и не соглашалась, это вот он вас привёл, ну, да уж ладно. Пойдём, покажу, где спать будешь. Юрка, чего стоишь? Помоги ему пожитки занести.
– А как имя твоей матери? Ни мама цзяо шэньмэ минцзы? – тихо спросил Костя, когда мы шли вслед за матерью в дом. Мне приходилось напрягаться и прислушиваться к тому, как Костя произносил слова: он, как я сейчас понимаю, старался правильно выговаривать каждое русское слово и не допускать ошибок в построении предложений.
– Во ма я? Мамку-то? – Я на секунду остановился и задумался. Я никогда не слышал, чтобы в нашем доме кто-то называл мать по имени, она всегда была мамой. – А-а-а… Катерина. Ага, Катерина.
– Можно, я вас буду называть тётя Катя? – спросил Костя, когда мы зашли в дом.
– Зови, чего уж, – смутившись и как-то сразу подобрев, осмотрев его с ног до головы, сказала мама и, оправившись от смущения, серьёзно добавила: – Во, Юрка, видишь, как городской да грамотный человек разговаривает? Ты, оболтус, у него учись. А то будешь… – махнув в сторону шаньдунца, – как этот, бригадир.
– Ну да, ну да, – поспешил согласиться ничего не понимающий Ван. Он был рад, что так легко смог устроить учителя, о приезде которого звонили из укома партии!
– Юрка, ты спроси-ка у него, где лянпяо, которые он вчера посулил, – повернулась к бригадиру мать, и сама же строго спросила его: – Лянпяо цзай наэр?5 Чем человека-то кормить будем?
– А, лянпяо, лянпяо, – заулыбался Ван, доставая талоны на зерно и масло. – Конечно же, я принёс. Сейчас вот по другим домам пойду. Всем всё и раздам. Аж десять студентов с собой привёз уважаемый учитель. Всех устрою, всем создам условия для прохождения обучения.
Уже темнело, когда с поля вернулся отец, а вслед за ним и Лиза, моя сестра. Так как коммуна выдала нам карточки на питание постояльца, мать пригласила Костю питаться вместе с нами за одним столом, чему он, конечно же, очень обрадовался.
– Столоваться, если хошь, с нами будешь. А то сам кашеварь как угодно, не принуждаем, – нахмурив для важности брови, сказала мать.
– А? Что вместе? Извините, я не понял.
– Юрка, переведи ему. Вот напасть-то!