1) разнообразные глобальные климатические изменения (усыхание; увлажнение);
2) воинственная и жадная природа кочевников;
3) перенаселенность степи;
4) рост производительных сил и классовая борьба, ослабленность земледельческих обществ вследствие феодальной раздробленности;
5) необходимость дополнять экстенсивную[11] скотоводческую экономику посредством набегов на более стабильные земледельческие общества;
6) нежелание со стороны оседлых соседей торговать с номадами (излишки скотоводства некуда было продавать);
7) личные качества предводителей степных обществ;
8) этноинтегрирующие импульсы («пассионарность»)[12].
В большинстве из перечисленных факторов есть свои рациональные моменты. Однако значение некоторых из них оказалось преувеличенным.
Так, современные палеогеографические данные не подтверждают жесткой корреляции глобальных периодов пересыхания/увлажнения степи с временами упадка/расцвета кочевых империй.
Оказался ошибочным тезис о «классовой борьбе» у кочевников.
Не совсем ясна роль демографического фактора, поскольку поголовье скота росло быстрее, чем увеличивалось народонаселение, что приводило к стравливанию травостоя и к кризису экосистемы.
«Кочевой образ жизни, конечно, может способствовать развитию некоторых военных качеств. Но земледельцев было во много раз больше, они обладали экологически комплексным хозяйством, надежными крепостями, более мощной ремесленно-металлургической базой»[13].
Также спорным является вопрос о том, были ли у кочевников полноценные государства.
«Одни ученые считают, что кочевники самостоятельно могли достигнуть только предгосударственного уровня развития, другие полагают, что наиболее крупные объединения степняков имели оформившийся раннегосударственный характер, по мнению третьих, развитие кочевников затормаживалось только после достижения ими феодальной стадии развития, а четвертые отстаивают тезис о самостоятельном пути эволюции номадов»[14].
«…большинство писало о кочевом феодализме, другие – о “военной демократии” как эволюционных ступенях, соответствовавших кочевым обществам; третьи – изобрели особую “кочевническую формацию”. Были также ученые, конструировавшие более сложный эволюционный ряд: архаические империи – варварские государства – раннефеодальные государства, очевидно, пытаясь доказать, что историческое развитие в степях Евразии следовало западноевропейской модели»[15].