Такой разнобой в мнениях связан, по-видимому, с тем, что термины «кочевая государственность» или «кочевое государство» являются весьма расплывчатыми и неопределенными:
«Кочевники занимают особое место в процессах политогенеза[16], и это позволило даже поставить вопрос о том, можно ли кочевые образования считать государствами? Способны ли они были подняться до уровня такой сложной системы, как империя? […] Насколько имеет право на существование сам термин «кочевая империя» и как его трактовать? Может ли эта империя считаться государством?»[17]
Теперь мнение тех, кто считает, что у кочевников были не просто государства, а империи. Империей принято называть «…сложное общество, организованное по военно-иерархическому признаку, занимающее относительно большое пространство и получающее необходимые нескотоводческие ресурсы, как правило, посредством внешней эксплуатации (грабежи, война и контрибуция, вымогание “подарков”, неэквивалентная торговля, данничество и т.д.). […]
Выделяют три модели кочевых империй:
1. Типичные империи – кочевники и земледельцы сосуществуют на расстоянии. Получение прибавочного продукта номадами осуществляется посредством дистанционной эксплуатации: набеги, вымогание “подарков” (в сущности, рэкет), неэквивалентная торговля и т.п. (хунну, сяньби, тюрки, уйгуры, первое Скифское царство и пр.).
2. Даннические империи – земледельцы подчинены кочевникам; форма эксплуатации – данничество (Хазарский каганат, империя Ляо, Золотая Орда, империя Юань и пр.).
3. Завоевательные империи – номады завоевывают земледельческое общество и переселяются на его территорию. На смену грабежам и данничеству приходит регулярное налогообложение земледельцев и горожан (Парфия, Кушанское царство, поздняя Скифия, Северная Вэй, государство ильханов и пр.)»[18].
«В политическом развитии евразийских степей, похоже, действовала некая матрица, маятниковое движение от разрозненных кочевых общин к трансконтинентальным империям и обратно. Периодически возникала тенденция к объединению кочевого мира. Она парадоксально сочеталась с незыблемостью института атомизированных мелких кочевых коллективов, ведущих автономное скотоводческое хозяйство. Эта тенденция заметна и в периоды между существованием кочевых империй.
[…] Существует много однотипных примеров вырастания кочевых улусов в могущественные степные державы, которые впоследствии распадались и возвращались к исходной стадии кочевого улуса. […] можно предположить, что в организации улуса содержался потенциал для превращения его в кочевую империю. Такой потенциал пребывал в “летаргии”, в ожидании подходящих условий»[19].