Мы вместе двигаемся в одно ритме, схлестываясь и размыкаясь. Мои бедра со звонкими хлопками ударяются о тугую попку. Хлюпающие звуки слишком похотливые, но нам похуй.
Арина кусает за плечо, перед глазами роятся и прыгают цветные точки. Грудная клетка распахивается, и наши сердца с каждым толчком влетают друг в друга.
Кровь смешивается, кровеносные системы переплетаются и срастаются в единую, по ним уже бежит одна кровь. Общая. Одна на двоих. Как и раньше.
Нас утягивает в воронку торнадо, в которой Ари кончает первой.
Она судорожно дергается подо мной, и я отпускаю своих демонов, чтобы кончить вместе с ней. Тоже как раньше — феерично и охуенно.
Дышу рвано и прерывисто. Она смотрит на меня снизу вверх, но что-то уже неуловимо изменилось. В ее взгляде больше нет ни желания, ни вызова. Он застывший, потухший и пустой. Сейчас она точно такая, какой впечаталась в мой мозг черно-белым негативом. Выбилась на сердце татуировкой.
Не могу, блядь. Не могу больше ее такой видеть. Она же сегодня была другая.
Упираюсь лбом в такой же мокрый лоб.
«Мне без тебя так хуево», — хочу сказать, но из груди вырываются только рваные хрипы. Беру в ладонь ее лицо.
Поцелуй меня, Ари. Как в тот раз, прижмись щекой и поцелуй...
— Дем, что с тобой? — говорит Арина дрожащим голосом Юльки, и я открываю глаза. Смотрю на нее и несколько минут пытаюсь въехать.
Где я?
Арина где? Что блядь вообще происходит?
Отрываюсь от женского тела, которое всем весом вдавливаю в кровать.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю хрипло, упираясь локтями.
Юлька хлопает ресницами.
— Как что? Мы были на приеме, потом поехали к тебе. Что-то случилось, Дема? Ты никогда таким не был...
Рывком откатываюсь на другую половину кровати.
— Я же просил, — с трудом сдерживаю закипающую внутри злость, — не называй меня Дема. Просто не смей.
Стягиваю презерватив, завязываю узлом.
— Я к себе. Ты можешь остаться, утром водитель тебя отвезет, — бросаю коротко и иду в душ на свою половину.
Становлюсь под хлесткие струи, руками упираюсь в стенки.
Ари. Ее так называл этот ушлепок Феликс. И ей очень идет.
Арина была девчонкой, наивной, милой, немного избалованной, которая смотрела на мир распахнутыми глазами. Влюбленной в меня. Моей девчонкой.
Ари другая. С ее лицом и телом, но другая. Глаза другие.
Там больше нет немого обожания, оно исчезло еще в нашу последнюю встречу. И нет той пугающей пустоты, которая еще долго снилась мне. Я просыпался мокрый от холодного пота с вылетающим из груди и ноющим от боли сердцем.